Любите женщину за грех - Юлия Вадимовна Клименко Страница 2

доставка одной тысячи персиковых роз, символизирующих трепетную нежность к дорогой Лилит, и одной красной розы, ставшей знаком их страсти, с которой всё начиналось. Безгранично счастлива и неизмеримо влюблена: она была одержима тем мисье. Все её мысли отныне были заняты мечтами о его тёплых чуть морщинистых ладонях и белёсых голубых глазах. А жизнь её теперь состояла из двух сменяющих себя событий: обед в ресторане рядом с Люксембургским парком и ночь любви в отеле Hotel de Crillon.

Надо сказать, что тот мисье действительно умел красиво ухаживать. Неделя за неделей в квартире Лилит приживались различные вещицы, например:

– шкатулка для ювелирных украшений, которая хранила в себе золотое кольцо от Boucheron с тридцатью тремя бриллиантами, чокер из жёлтого золота, усыпанный трёхсот тридцатью шестью бриллиантами в 14 карат и многочисленные украшения от Van Cleef & Arpels, которые, как считал мисье, соответствовали детскому нраву милой Лилит.

– до покраснения пошлая картина полтора на метр, на которой красовалась девушка с раздвинутыми ногами и вычурно написанными гениталиями, рядом же лежало красивое павлинье перо для плотских утех.

– а ещё много-много денег. Пачками он носил их Лилит со словами «Купишь всё, что пожелаешь, душа моя».

Вопреки предрассудкам, Лилит не была зависима от траты тех денег, что он давал ей. Более того, каждая дорогая покупка давалась ей тяжело. Только если эта вещь не касалась напрямую мисье. Например, она была крайне довольна приобретённым за баснословные деньги платьем, которое родилось на этот свет для единственной роли: быть снятым любимым мужчиной Лилит.

И вот теперь она сидит в стандартном номере на грязном ковре, запивая три таблетки морфина. Слёзы из глаз капают на непризентабельный халат Лилит, она вытирает их рукой, на пальчиках которой красуется кольцо от Boucheron. Её начинает клонить в сон, сердце замедляет ритм, а во рту появляется до боли ужасная сухость. Жалеет ли она о прошлом? Нет. Но не потому что повторила бы это вновь, а потому как её мысли уже начал окутывать галлюциногенный дурман. Конечно, она всегда мечтала о большой семье – двух сыновьях с тёмными кудряшками и янтарными глазами как у неё, и златовласой доченьки с небесными глазами, как у того самого мисье. Она была готова всю жизнь быть под его покровительством и делить его с другой женщиной, ведь она знала бы, что его постель, как и сердце, принадлежит только ей.

«Лилит, прекрати так вести себя. Мне нужно уехать. Работа не поддаётся слабости. Нет, я не знаю, когда вернусь, да и какая тебе к чёрту разница, я что, дал тебе мало денег за секс сегодня?». Лилит была настолько ошеломлена этими словами, что следы её истерики испарились в воздухе и только солёные слёзы остались высыхать на её щеках. И это после того, как она объявила ему, что беременна.

Он уехал. Обещал не вернуться. И оборвал с ней всяческие связи. Он лишь передал ей через своего знакомого стеклянную баночку новомодного лекарства – амфетамина, который в числе своих побочных эффектов имел выкидыш. Ни записки, ни переданных слов. Будто их двоих и не было. Будто не было этих мгновений счастья. Будто не было между ними одного дыхания и сладкого послевкусия.

А дальше: два года бесконечных и бесполезных метаний между докторами и их снотворными по рецептам и гадалкам по руке, между попытками самоубийства и лицемерными улыбками, между гниющей внутри пустотой и исповедью у папы, в попытках заполнить эту дыру. Вещи, встречи, новые клиенты, деньги, оперы и театральные постановки – ничего не могло помочь ей стать нужной. Нужной, в первую очередь, самой себе. Она вновь и вновь проживала те благие закаты и рассветы и всё больше чувствовала свою бесполезность в этой толпе озабоченных только своим эго людей. Она была чужачкой среди человеческого рода. И всё больше она ощущала, как её воспалённый разум перестаёт воспринимать свою телесную оболочку, а место её грешной душе отныне – в аду, думала она.

Она закончила предсмертную записку своим последним стихом. К тому времени она уже билась в горячке. Ей было тяжело дышать, а непрекращающееся слюноотделение бесконтрольно капало ей в декольте, стекало по халату и крупицами падало на пол. И вот на секунду, на одну, но столь значительную толику времени, её глаза расширились, она вдохнула полной грудью и в её голове пронеслось: «Зачем я так?». И не в силах больше сопротивляться склизкому и горькому поцелую Госпожи Смерти, дух её вышел из тела. Больше её страдания, которым она, бывало, придавала долю романтизма, не имели смысла. Бывшая королева постели того мисье лежала на грязном ковре, опрокинув голову на пыльную софу, а изо рта её обильно вытекала белая пена. Грязная, ненужная самой себе Лилит.

А мир тем временем продолжал жить своей обыденной жизнью. Дом свиданий мадам Тьерри всё также посещали богатые клиенты, а получив ответ на вопрос: «Почему нельзя заказать Лилит?», отмахивались со словами: «Жаль. Ну ничего. Кто там у вас ещё свободен на сегодня? Кажется, у вас новенькая появилась, брюнетка такая, с родинкой?».

Тот самый мисье узнал о смерти Лилит случайно. Пять лет спустя от их общей знакомой мисс Виктории – хрупкой блондинки с голубыми глазами – танцовщицы в местном кабаре «Мулен Руж». Мисье сильно выдохнул, цокнул языком, и попросил Викторию подлить ему ещё виски. Только на этот раз добавить один кубик льда вместо двух, чтобы было покрепче.

Тем временем в голове у Виктории пронеслось: «Милая Лилит. Ты забыла, что любовь – это то, что даёт нам жизнь. И только одержимость несёт нам смерть».

* * *

И Я посажу голубые цветы.

В память о тебе,

Моя Лили.

(Памяти П. Л.)

Заметалось сердечко во тьме,

Потерялось в февральских морозах.

Моя дорогая Лилит

Не увидит июньские грозы.

Не заметит она листопада,

Не пройдётся по снегу зимой.

Лишь душа её звездопадом

Мной увидится в небе ночном

В марте солнечном в вазу поставлю

Я тюльпанов весенний букет

В этот день мы потеряли, но нашла свой покой

Лилит.

Джульетта

«Не знаю, почему, но я хочу доверить тебе кое-что», – в воздухе прозвучало многозначительное молчание.

«Что, мадам?»

«Я хочу поведать тебе историю своей любви. Своей жизни».

Мы познакомились в одном местечке в Сицилии в 1760 году. Слава