Вайолетт Лайонз - Нежность Страница 2

– Да и, как мне помнится, прощаться тоже не в твоем характере.

– Как понимать твои слова? – Ее неприятно резанул его сарказм. – Уж не хочешь ли ты сказать, что тебя это очень огорчило?

– Да нет.

Безразличный, лаконичный ответ Мартина говорил сам за себя: ему нет до нее никакого дела. Это было еще одним подтверждением тому, к чему она пришла год назад. Да, все верно, он позабавился с ней, а все остальное… лишь сказочные грезы, надуманные ею. Николь не подала виду, что это как-то задело ее, хотя в глубине души, конечно, было горько осознавать себя безжалостно обманутой. А ведь тогда казалось, счастье так близко! Те незабываемые несколько дней пронеслись, как чудесный, волшебный сон, подаренный судьбой… А потом вмиг все рухнуло…

– Просто мне кажется, ты могла бы быть повежливее.

– Повежливее?! – как эхо повторила Николь, едва сдерживая себя, чтобы не влепить ему пощечину.

Надо же, повежливее! И это после того, как он обошелся с ней! Перед ее глазами всплыла картина: она, взволнованная звонком отца, влетела в номер Мартина в надежде найти его, чтобы попрощаться, и вдруг обнаружила… Господи, ну надо же быть такой слепой дурой, чтобы ни разу не усомниться в искренности этого негодяя, который под маской восторженности и нежности искусно скрывал свои истинные намерения – попользоваться ею на время отдыха.

Теперь от всего этого остались только горечь унижения и досада на собственную глупость, а тогда… Вспомнив все, Николь проглотила подступившие слезы, в тот момент она была готова провалиться сквозь землю от стыда…

– Или это уж слишком сложно для тебя?

Его ничем не прикрытый язвительный цинизм привел, ее в полное замешательство.

– Не твое дело!

Боль, обида переполняли ее. Мысли наваливались одна на другую, создавая полную неразбериху в голове и не давая никакой возможности сосредоточиться на одной из них. Да еще память-злодейка словно вцепилась клещами и не выпускала из объятий этого красавца. Наваждение какое-то! Глядя на него, она неотвязно ощущала на себе прикосновение его ласковых рук, чувственных губ. Николь закружилась в водовороте противоречивых эмоций, которые, как американские горки, то взмывали вверх, поднимая неистовую ярость, то резко падали вниз, к мрачному осознанию собственной полной несостоятельности и ненужности…

Видимо, двенадцати месяцев недостаточно, чтобы потерять к нему всякий интерес и смотреть на него как на постороннего. Николь испугалась, поймав себя на том, что Мартин не вызывает в ней отвращения, напротив, к своему ужасу, он еще больше притягивает ее. Дрожь прошла по всему телу при мысли, что его обаяние снова возобладает над ней.

– Это твои вещи? – как ни в чем не бывало спросил он, кивнув на чемодан, лежащий на боку рядом с ней.

– Да, но я могу…

Не успела она докончить фразу, как он, словно не услышав, поднял чемодан и двинулся вперед. Николь сделала глубокий вдох в попытке хоть как-то взять себя в руки – ведь сейчас как никогда ей необходимо самообладание.

Она вдруг подумала, что, кроме имени и рода деятельности Мартина Спенсера, она ничего не знает о нем. Хотя ею досконально, до мельчайших подробностей, изучено все его тело. От этих мыслей у нее заныло внизу живота и, разволновавшись, она затараторила:

– Ты так и не сказал, что делаешь здесь.

– Приехал забрать тебя, – невозмутимо ответил Мартин, улыбнувшись и всем своим видом давая понять нелепость ее вопроса.

– Вижу! – огрызнулась она. – Но Мэг…

– Нет, конечно, Мэг ничего не знает. У Стива возникли кое-какие проблемы в отеле, и я предложил свои услуги.

Теперь все встало на свои места. В душе Николь стало совестно перед сестрой. Мэг никогда бы не послала этого человека ей навстречу, даже если бы кроме него никого не оказалось. Ее старшая сестра была единственной, кто знал о неудавшемся романе, правда, без особых подробностей. Однако странно, почему она не предупредила ее о Мартине? Только вчера они разговаривали по телефону, и она ни словом не обмолвилась об этом.

– Я могла бы и сама добраться.

– Разумеется. Но Мэгги просила, чтобы Стив встретил тебя в аэропорту, а ты же знаешь, желание твоей сестры – закон.

«Он прав», – мысленно согласилась с ним Николь. Что говорить, она сама попала на эту Голгофу только из-за глупой прихоти своей сестрицы. Хотя… если хорошенько покопаться в памяти, то давным-давно, еще задолго до знакомства с Мартином Спенсером, Николь клятвенно обещала молодоженам приехать посмотреть на их первенца до того, как ему исполнится месяц. Выходит, ей удалось сдержать свое слово, потому что малышу Робби сегодня как раз двадцать семь дней от роду.

Николь припомнился последний телефонный разговор с сестрой. По голосу и общему настрою сестры было ясно, что дела у них идут не так уж и гладко. Теперь понятно, почему Мэг утаила от нее приезд Мартина. Очевидно, она очень нуждается в поддержке, и поэтому решила скрыть этот факт, прекрасно зная, что при малейшем упоминании его имени ее поездка отложится на неопределенное время.

– Я хотела спросить, что ты вообще делаешь здесь, на Мальте?

– А разве банкиры не имеют права на отдых? – парировал Мартин и искоса посмотрел на свою собеседницу.

Николь смущенно покраснела. Ей припомнилось, как при знакомстве она спросила, где он работает. Он ответил, что занимается банковским делом. Однако его внешность никак не соответствовала созданному ею образу управляющего отделением банка, который, по ее понятиям, должен быть не моложе средних лет и непременно в кипенно-белой рубашке, темно-сером костюме и строгом галстуке, и у нее возникли сомнения в правдивости его слов.

Уже много позже, поговорив с зятем, она поняла, насколько была наивна.

– Банкир! – рассмеялся Стив. – Да Мартин настоящий гений в финансовых делах. У него настолько прекрасная интуиция, чутье, куда надо вложить деньги и как выгодней сыграть на бирже, что просто недоступно пониманию нормального человека. Даже в наше трудное, застойное время она ни разу не подводила его.

– По-твоему, значит, он богат? – в замешательстве спросила Николь и услышала смешок Стива.

– Он сделал свой первый миллион, когда ему еще не было и двадцати четырех, и с тех пор ежегодно его капитал увеличивается на сто процентов.

«А сейчас ему тридцать три. Ого, выходит, он не просто богат, а сказочно богат», – рассудила она тогда. Интересно, насколько выросло его состояние за эти двенадцать месяцев?»

– Бедняжка. Как ты перетрудился! – произнесла она с явно насмешливым участием, разглядывая загорелые лицо и руки Мартина.

И вдруг, сама того не желая, вспомнила, как эти руки обнимали ее, почувствовала тепло и нежность его ласк. Николь резко отшатнулась и отвела глаза, но все же успела заметить, что Мартин ухмыльнулся, поняв ее намек.