Ли Майклс - Свадьба с препятствиями Страница 2

— Гмм?

— Ты посоветовала матери не откладывать на потом. Что не откладывать?

— Один из дубов в глубине сада засох. — Норма искоса посмотрела на девушку. — Надо спилить, иначе ветки начнут падать при сильном ветре. Собирай их потом по всему саду. — Она включила пылесос.

— И, по-твоему, мама может об этом забыть? — Эбби расслабилась. — А почему бы тебе самой не вызвать людей из службы озеленения? — добавила она, стараясь перекричать гул пылесоса, и направилась к двери. — Я вернусь через час, Норма, или чуть позже.

Роса еще густо покрывала кусты сирени, поэтому, прежде чем срезать очередную ветку, Эбби осторожно ее встряхивала. Весна приходит сюда, на Средний Запад, раньше, чем в Миннесоту. Темно-фиолетовые грозди полностью распустились, а самые ранние даже начали немного увядать.

Отец Эбби любил повторять, что сирень не весну славит, а лето встречает. А в этом году лето у нее выдалось особенное: все три месяца дома, да к тому же полная свобода, гуляй — не хочу!

Впрочем, «полная свобода» — это, конечно, слишком громко сказано! Теперь, когда за ее спиной остались два долгих года преподавательской аспирантуры, пора подумать о поиске постоянной работы. Только уже настоящей, а не такой, как прежде, когда приходилось втолковывать первокурсникам колледжа, как надо правильно делать упражнения или писать сочинения на заданную тему. Но самое главное, в ее распоряжении уйма времени, чтобы завершить начатые исследования и добить диссертацию.

Целое лето впереди! Охваченная, приступом восторга, Эбби сладко потянулась. Как приятно распоряжаться временем по собственному усмотрению!

От сирени в корзинке исходил густой аромат. Эбби отворила калитку и, выйдя из сада, направилась по едва заметной в густой траве тропинке, бежавшей, извиваясь, между домами. Перед каждым — газон, цветочные клумбы. Будь у них соседи не такие снобы, наверняка бы уже давно проложили асфальтированную дорожку, а так вроде бы все живут отдельно, впрочем, если что надо, всегда можно зайти! Люди здесь обитали дружелюбные, но никогда не позволявшие себе вмешиваться в личную жизнь соседей.

Однако это им вовсе не мешает знать всю подноготную друг о друге, язвительно подумала девушка. Любой пустяк, где случится, сразу все в курсе, будто сообщение читали в вечерней газете!

Но ворчание Эбби было вполне доброжелательным. Пять просторных земельных участков, образующих Эрмитаж-роуд, с большими дорогими особняками стали ее миром с пятилетнего возраста. Она почти не помнила крошечное бунгало на другом конце города, где они жили, пока ее отец, Уоррен Стэффорд, боролся за укрепление и расширение своей адвокатской практики. Отсюда, из солидного кирпичного дома на Эрмитаж-роуд, она в первый раз пошла в школу. Здесь училась кататься на велосипеде. И сломала руку в тот день, когда пыталась спасти персидского кота Кэмпбеллов, забравшегося на клен Остинов…

Эбби машинально взглянула на дом Кэмпбеллов: его хозяева резвились в бассейне. Возле следующего — Пауэллов, — построенного в колониальном стиле и сверкавшего нынче свежей белой краской, она неожиданно увидела Фрэнка Грэйнджера. Местный умелец склонился, что-то насвистывая себе под нос, над снятой с петель ставней, лежавшей на двух козлах для пилки дров. Остальные ставни стояли рядком, прислоненные к кирпичной террасе.

Да, ничего не скажешь, жителям Эрмитаж-роуд несказанно повезло с этим Фрэнком Грэйнджером! Прочистить засорившуюся трубу, вытащить контейнер с мусором, прибить полку, перенести на другое место розетку, открыть заклинившееся окно — этот человек умел делать буквально все на свете! И не чурался самой грязной работы. А, кроме того, у него имелось еще одно немаловажное достоинство: он ни разу ни единым словом не обмолвился о том, что видел в том или ином доме.

Увидев направлявшуюся к нему девушку, Фрэнк тотчас выпрямился с отверткой в руке и перестал свистеть. Но первым не заговорил, что, впрочем, вовсе не удивило Эбби: он всегда ждал, когда к нему обратятся.

— Привет, Фрэнк. У нас в ванной кран протекает. Загляните к нам, когда найдется время. — Она присела на край ящика с кирпичами — пока он подумает, пока ответит, считай, несколько минут пройдет, почему бы, не устроиться поудобнее. Мастер воткнул отвертку в просверленное в ставне отверстие, вогнал ее поглубже, затем поднял голову и тихо проговорил:

— Это ваша мать велела поговорить со мной?

— Не совсем так, — покачала головой Эбби. — Я шла на кладбище, по дороге увидела вас и подумала: вот удобный случай попросить вас зайти к нам.

Фрэнк быстро взглянул на девушку. Его глубоко посаженные бледно-голубые глаза казались удивительно ясными на загорелом лице. Он снова повернулся к ставне и взял отвертку.

— Мне сказали, что вы вернулись домой.

— Нисколько не удивляюсь, это же Эрмитаж-роуд! Я приехала только вчера вечером, но об этом уже, вижу, знает вся округа.

— Решили отринуть прочь все заботы и хорошенько отдохнуть?

— Нет, стопроцентных каникул у меня не получится. Я собираюсь проводить исследования в Чендлер-колледже, для моей кандидатской. «Что на него нашло? — удивилась Эбби. — Неужели он сделался болтливым!»

— Значит, вы теперь преподавательница. — Это был не вопрос — утверждение.

— Английской литературы, — уточнила Эбби.

— Шекспир и все такое? Интересно. Надо будет рассказать Флинну.

Эбби удивленно моргнула. С какой стати Фрэнк решил, будто его сына может заинтересовать, чем теперь занимается его старая знакомая Эбби Стэффорд? Тем более, что тот вроде бы никогда особенно не увлекался литературой.

— А что он сейчас поделывает? — скорее из вежливости спросила она. Последний раз Эбби видела Флинна на церемонии по случаю окончания школы. И никогда не думала, что их дорожки могут когда-нибудь снова пересечься.

— Красками балуется. — Фрэнк снял ставню с козел и отставил в сторону.

Эбби немного удивило, что, несмотря на внушительный размер и очевидную тяжесть ставни, он перенес ее без малейшего усилия. Девушка окинула взглядом сияющие белизной обшивочные доски. Похоже, Флинн заделался неплохим маляром. Наверное, научился мастерству у отца… За свою жизнь Фрэнк, должно быть, покрасил все комнаты во всех домах на Эрмитаж-роуд.

— Жаль, что его нет сейчас рядом с вами, вот посмеялись бы, вспоминая старые времена, — сказала она с небольшой долей иронии.

Фрэнк отвел взгляд от ряда ставен, и в глазах у него мелькнуло одобрение.

— Я забыл. Вы, кажется, не особенно дружили с моим сыном?

Скорее, совсем не дружили! Она была гордостью школы, президентом ученического совета. А Флинн — клоуном класса, его однажды едва не исключили из школы за рисунок на стене туалета для девочек. И все потом долго гадали, почему он выбрал столь странное место для своего «шедевра».