Джон Макдональд - Тепло твоих рук Страница 2

— Миленько, — произнес он. — Просто миленько. А кто преподнесет ему ключи от города? Шеф или же мэр? Может, губернатора позовем?

— Полегче на поворотах, Элфи, полегче.

— Картина ясна. Этот сукин сын получает режим наибольшего благоприятствования. И это обеспечивает ему муж его сестры лейтенант Фенн Хиллиер. Это что — из-за того, что он в колледже учился? Он убил Милред Хейнемэн, это любой знает. У тебя, должно быть, крыша поехала, что ты его сюда пускаешь.

Я откинулся в кресло. Даже улыбнулся ему.

— Я не изобретаю законов. Он был арестован, ему было предъявлено обвинение, состоялся суд, и он получил свои пять лет за непредумышленное убийство. А теперь, Элфи, убирайся отсюда.

Он помедлил, затем повернулся на каблуках и зашагал из комнаты. Разумеется, идея, чтобы Дуайт вернулся в Брук-сити, принадлежала не мне. Она принадлежала ему самому, и в этом он получил поддержку Мег. Ее захватила некая прекраснодушная убежденность, что Дуайт сделался столь ответственным и надежным членом общества, что все вокруг поймут, сколь неверно прежде к нему отнеслись. Лично я постоянно задавался вопросом, как это, дожив до двадцати пяти лет, он еще никого не убил. Но что сделаешь, если женщина, которую ты любишь, использует против тебя нежность и доброту — то, за что ты ее и полюбил? Она двумя годами старше Дуайта. У них было тяжелое детство. Она из сил выбивалась, чтобы его оградить от всех напастей. И никогда не оставляла его своей заботой. Он ее единственный кровный родственник, а ее души хватило бы на сорок таких.

Когда я уже был на выходе, меня зацепил шеф полиции Лэрри Бринт. Ему шестьдесят, это мягкий, побитый жизнью человек, и по виду не отличить от школьного учителя, однако в глубине сидит такая твердость, что вся бравада Элфи выглядит полнейшим шутовством. Он уже давно дал мне понять, не вдаваясь в особые разговоры, что хотел бы видеть меня на своем месте, когда он его покинет.

Он двинулся за мной к заднему выходу из того крыла, которое мы занимали в здании муниципалитета.

— Поставил Питерса на место? — поинтересовался он.

— Надеюсь.

— Все это может паршиво обернуться. Тебе нельзя сделать ни одного неверного шага, Фенн. Макейрэн может выставить тебя в очень дурном свете.

— Я отдаю себе отчет.

— Если будет хоть какая-то осечка, никакого снисхождения мы позволить себе не сможем. Мег-то это понимает?

— Говорит, что понимает. Не знаю, понимает ли на самом деле.

— Сколько времени он у вас жить планирует?

— Никто этого не знает. Мне о его планах ничего не известно.

Мы остановились под козырьком у выхода. Снова начало моросить. Лэрри Бринт бросил на меня изучающий взгляд.

— Все, что тюрьма делает с большинством людей типа Макейрэна, это превращает их в бомбу — начиняет взрывчаткой и вставляет взрыватель. И не узнать, где и как эта бомба взорвется.

— Остается просто следить и ждать, как я понимаю.

— Чертов дождь. — Он сделал шаг-другой, потом обернулся. — Фенн, попытайся разговорить его по дороге домой. Попробуй объяснить ему, как тут дела складываются. И что он не принесет Мег много радости, если будет пытаться здесь зацепиться.

— Думаете, это на него подействует?

— Вероятно, нет. — Он насупился и выглядел несколько озадаченным. Таким его видеть доводилось очень редко. — Видно, старею. Размышляю чересчур много. Практически каждый человек, кого доводилось знать, представлял собой смесь добра и зла, так что можно уповать лишь на удачу, стараясь повернуть человека той или иной стороной, и только справедливо, что закон обеспечивает каждому равные права и относится с одинаковой беспристрастностью. Но у меня в жизни было семеро, кого я могу вспомнить, выпадающих из общего правила. На их отстрел, Фенн, следовало бы выдавать особые лицензии. Каждый мог бы отвести их в сторонку и прикончить, как змею. Последний из этих семи — Дуайт Макейрэн. Дай-то Бог, чтобы не повстречать мне еще одного такого. А ты будь начеку!

Он полоснул меня взглядом своих голубых глаз и ушел в дождь.

Когда следующим утром я выезжал из дома, чтобы отправиться в восьмидесятимильный путь, дождь все еще шел, холодный и унылый, он проливался из нависших серых облаков, как бы срезавших вершины холмов. Брук-сити расположен в центре умирающего края. Он, правда, движется к своей кончине чуть медленнее, чем районы, расположенные на холмах вокруг. Люди давно пришли в те края, чтобы вывернуть из земли все ее потроха, забрать все, что хотели, и оставить горы пустой породы, заброшенные шахты и ржавеющие подъездные пути. Ничего на этих холмах не осталось, кроме запущенных ферм, опустошенных лиц да жестокости, которая пронизывала там все и вся. На какое-то время очередной акт насилия скрашивал там тоскливое течение жизни. Посланные государственными организациями грузовики появлялись в сельских районах раз в месяц, привозя провизию, в основном крахмал, при получении которого раздавались шутки, порождавшие смех, столь же натужный, как и сами эти шутки. Это край скандалов и потасовок, край подержанных автомобилей, вместилище всего, что жизнь, переместившаяся отсюда в иные места, оставила позади себя как нечто ненужное, и жизнь на этих холмах находила свое проявление в виде вороньих стай, ягодных кустарников да на короткий период в лице юных девушек. Дуайт и Мег были выходцами из деревушки, носящей имя Кипсейф, теперь вовсе лишившейся жителей. Дорогу к ней попросту смыло дождями. Я родился и вырос в Брук-сити. На моих глазах городок как бы скукоживался в размерах наподобие старушки, что с годами делается все более сухой, то и дело вздыхает без видимой причины, окончательно утратив представление о времени, положении вещей, о деньгах и надежде.

В пятнадцати милях от города я нагнал древнюю колымагу, битком забитую ворованным углем, которая мили три ползла передо мной, и когда наконец я обогнал ее, то краем глаза увидел водителя — расплывшуюся увядшую женщину в бейсбольной кепочке. То, что я потерял время, меня нисколько не огорчило. Мне хотелось бы всю жизнь ехать сквозь этот дождь, но только чтобы не доехать до Харперсберга. Всегда знаешь, когда появляются такие жизненные проблемы, решить которые нет ни единого шанса. Это все равно что обратиться за консультацией к врачу по поводу запущенного ракового заболевания. В этот момент хочешь, чтобы на твоем месте был кто-то другой.

Миновав охранников, стоявших на входе в здание тюрьмы, я оказался в отделанном деревом кабинете заместителя начальника этого заведения Бу Хадсона.

— Боже мой, да это же Фенн Хиллиер! — воскликнул он с деланными радостью и удивлением.