Юлия Алфёрова - Восход Луны Страница 2

– Ты и не лесбиянка.

Она усмехнулась:

– Надеюсь.

– Подожди, а как же Анечка?

– А что Анечка? Он её и видел-то в последний раз два месяца назад, а встречался он с ней всего неделю, и то, только чтобы меня позлить.

– Это он тебе сказал?

– Да.

– И ты что, ему веришь?

– Да.

– Оля, очнись! Да они все так говорят!

– Я верю ему, потому что он отец моего будущего ребёнка, понимаешь ты это? Хотя, куда тебе…

На некоторое время я замолчала. Потом произнесла:

– А как же я?

– А что ты? Ты обеспечена, дай бог каждому, тебе не нужно заботиться о завтрашнем дне. А вот обо мне кто-нибудь подумал? А что если через пару лет ты бросишь меня? И я останусь одна, с ребёнком, без мужа, без денег, без жилья. Что я тогда буду делать?

Я тихо ответила:

– Но ведь ты знаешь, что я никогда так не поступлю.

Она отвернулась, посмотрела в окно, опустила взгляд на свои пальцы, а затем снова подняла голову и резко выдохнула:

– Не знаю! Пойми, Ир, я ничего не знаю! За себя-то не всегда бываешь уверена, а уж за другого человека…

Она встала:

– Ладно… вот и поговорили, я, пожалуй, пойду.

– Погоди, как пойдёшь? Ты же только приехала. Поешь, отдохни…

– Нет, спасибо, я не голодна и не устала, думаю, так будет лучше.

– Но ведь поезд только в семь?

– Ничего, я на вокзале подожду или по городу прогуляюсь, должна же я знать, где моя любимая подружка обосновалась.

– А билет? Ведь билетов может не быть?

Оля вышла в прихожую и начала одеваться.

– У меня уже есть.

– То есть ты и об этом уже позаботилась?

Ответом мне была сработавшая дверная защёлка.

И шипела, плескалась, заливала огонь на конфорке белая пена.

Глава 2

Думаю, пришло время познакомить читателей с героиней нашего романа, то бишь, с вашей покорной слугой. Правда, сведения будут достаточно краткими, практически биографическими. Зовут меня Ирина Владимировна Хрусталёва, закончила МИРЭА – московский государственный институт радиотехники, электроники и автоматики – по специальности "информационные системы и технологии". Прожив первые два десятка лет своей жизни в обычной московской семье, в двадцать один год я волей судьбы оказалась богатой наследницей. Родной брат моего прадеда во время Великой Отечественной войны попал в немецкий плен. После победы, он, справедливо рассудив, что после гитлеровских концлагерей его ждут лагеря сталинские, решил лучше не рисковать и остаться в побеждённой Германии, откуда он в скором времени перебрался в США. Там он открыл своё дело, которое неожиданно оказалось очень прибыльным, и быстро пошёл в гору. Он женился, но детей почему-то не завёл, поэтому, когда после смерти жены задумался о завещании (а его состояние к этому времени составляло несколько миллиардов американских рублей), сам разыскал своих родственников, оставшихся в далёкой России. Даже несмотря на то, что наследство поделилось на несколько частей, на моём банковском счету оказалась сумма, позволяющая не думать о хлебе насущном как минимум следующие лет 20 – 30… Уехать из загазованной столицы мне хотелось уже давно, останавливало одно – мысль о зарплате, в провинции в любом случае не заработаешь таких денег как в Москве. Но теперь подобного рода вопросы отпадали сами собой.

Ольга была моей однокурсницей. Я была влюблена в неё чуть не с того самого дня, когда впервые увидела её в университетской аудитории, но, естественно, не взаимно. Практически всё время обучения она встречалась с молодым человеком, который учился на курс старше, и об их романе, по-моему, знал весь факультет. В середине её четвёртого курса они неожиданно для всех разбежались, а через некоторое время она стала встречаться со Стасом, который тогда работал охранником в каком-то компьютерном магазине. Где-то через год она переселилась из общаги в его холостяцкую двухкомнатную квартиру. И вот спустя более чем два года, в начале мая, они неожиданно очень крупно поссорились так, что Ольга ушла из дома среди ночи в одной лёгкой курточке. Три дня она жила у подруги, благо её муж-дальнобойщик был в то время в рейсе. Ольга планировала снять комнату, но до зарплаты оставалась ещё неделя, а занять было не у кого – с подругой они работали в одной и той же фирме. На четвёртый день она решила навестить Стаса, чтобы забрать оставшиеся у него вещи, и в квартирке, которую за более чем два года привыкла считать своим домом, на кровати, где Стас так часто признавался ей в любви, она застаёт его в недвусмысленной позиции со своей же знакомой, Анечкой. Ещё два дня она жила у той же подруги, а в субботу вернулся муж последней и устроил драгоценной супруге грандиозный скандал касательно того, что он две недели в дороге свету белого не видит, а теперь нормально с любимой женой дома отдохнуть не может. Ольга, благодаря отличной звукопроводности московских многоэтажек, находясь в гостиной, прекрасно слышала их разборки на кухне и, пока супруги выясняли отношения, тихо оделась в прихожей и ушла, благо из всех вещей у неё была только одна сумочка, которую она успела прихватить, сбегая от уже бывшего бойфренда. Отойдя на безопасное (на случай поисков) расстояние, Ольга устроилась на первой же остановке на скамейке и там у неё созрел диковатый план добраться до ближайшего вокзала (благо деньги на проезд в общественном транспорте у неё были) и провести там оставшиеся выходные, а в понедельник занять на работе у кого-нибудь денег, купить газету и звонить по всем номерам подряд в надежде снять комнату где-нибудь не очень далеко от работы.

Теперь представьте, я, возвращаясь из гостей около одиннадцати вечера, стою на светофоре, от нечего делать смотрю по сторонам и вдруг замечаю смутно знакомую фигурку на автобусной остановке. Приглядываюсь и узнаю Ольгу, о которой за два года после окончания университета и думать-то забыла. Естественно, останавливаюсь, выхожу, узнаю, что там, да как.

Так мы и стали с ней жить. С середины июля она начала поговаривать о том, что хочет ребёнка, и в качестве потенциального отца предлагала кандидатуру Стаса. Мне было несколько странно, что она так быстро его простила, но тогда я была готова поддержать любое её начинание. Единственное, именно тогда мне стало особенно тошно в отравленном воздухе столичной агломерации, и я поняла, что откладывать побег на волю более нельзя. Разгреблась кое-как с текущими делами, а попросту говоря, плюнула на всё это и уехала, устроилась на работу преподавателем физики в средней школе. Я предлагала Ольге сделать выбор: уехать со мной сейчас; остаться пока в Москве и приехать позже, когда она выйдет в декретный отпуск: ведь ей всё равно пришлось бы на некоторое время оставить работу, а растить ребёнка хотя бы в первые годы жизни лучше не в окружении выхлопных газов, а в более благоприятных экологических условиях или же вообще не покидать столицу, а я могла бы иногда навещать её. Оля обещала подумать и сообщить мне своё решение, когда вопрос с её беременностью решится окончательно. Уезжая, я понимала, что моё присутствие в данной ситуации, было бы, мягко говоря, не желательным…