Мэгги Марр - Клуб голливудских девчонок Страница 2

Это было чудовищное унижение. Последние два года Селеста только и делала, что трезвонила всем направо и налево о своей большой роли в будущем блокбастере Дэмиена. Целых два года, пока переписывался сценарий, происходила замена режиссера, и переносилось место съемок, она ждала Дэмиена и «Грань грусти», отказываясь от участия в других фильмах. А ей предлагали роли. Потом другие актрисы за них номинировались и даже получали награды, а ведь Селеста так мечтала о том, чтобы добавить «Оскара» к своему «Золотому глобусу». Но она ждала Дэмиена, потому что он был ее мужем и она верила его обещанию.

А теперь главная роль досталась Бриане Эллисон — восемнадцатилетней кукле, которая пока не «зазвездилась» ни в одном фильме. Конечно, бюст у нее выдающийся и волосы роскошные, но и у Селесты не хуже. Всего три месяца назад она заплатила двадцать пять тысяч за пластику груди (небольшой косметический ремонт в преддверии съемок пляжных сцен). Иметь швы вокруг сосков — то еще удовольствие.

Как же это случилось? Где, черт подери, была Джессика и почему она не предупредила ее? В конце концов, как агент она обязана защищать деловые интересы Селесты и не позволять, чтобы ей наносили такие подлые удары в прессе. Ждать, что муженек будет печься о ее интересах, явно не приходится (по крайней мере когда он думает причинным местом). Но ее агент и лучшая подруга? Да что происходит? Джессика должна была знать о контракте. Она президент Си-ти-эй, самого влиятельного агентства в Голливуде. Агенты всегда посвящены во все детали, сплетни и интриги и, как правило, раньше всех остальных. А Джессика была лучшим агентом.

Селеста открыла мобильник.

— Офис Джессики Колфилд, — ответила Ким, первая помощница Джессики.

— Это я, — сказала Селеста, еле сдерживая ярость.

— Секундочку, Селеста, я позову ее.

Им бы следовало узнавать ее по голосу. Комиссионных, которые она выплатила Си-ти-эй за последние семь лет, хватило бы на покупку страны третьего мира. Десять процентов от гонорара в двадцать миллионов долларов плюс десять процентов со сборов — большие бабки.

— Сиси…

— Черт возьми, Джессика, что за дела? — завопила Селеста, и ее стервозный рык отозвался в трубке раскатистым эхом. Черт-те что! Вышло визгливо, базарно — наплевать. Речь идет о ее жизни, ее карьере!

— Сиси, контракт заключили вчера в час ночи. Я узнала только в два.

— Могла бы позвонить.

— Кто-то слил его в прессу — сегодня публикация не предполагалась. Извини, Сиси. Клянусь, мы просто не успели вмешаться.

— Похоже, меня кинули ради какой-то соплячки, и кто — мой же долбаный муженек!

— Сиси, по меньшей мере десяток продюсеров хотят, чтобы ты снялась в их фильмах. У меня прямо сейчас три готовых предложения — выбирай любое. Завтра запустим в прессу, и все будет выглядеть так, точно это твое решение, а не Дэмиена. Будто это ты сама отказалась от «Грани грусти» ради фильма получше.

— Они мне не нравятся, я их читала, — прохныкала Селеста, ее гнев пошел на убыль. От своего агента ей требовались сочувствие и ласковая опека. И, конечно же, крутой сценарий.

— А что тебе нужно? Чем бы ты хотела заняться?

«Мне нужна «Грань грусти», — подумала Селеста, — и чтобы муженек не был таким подлым ублюдком».

— Как насчет фильма Лидии? — спросила она. Лидия Олбрайт была их с Джессикой близкой подругой и мегапродюсером. Одним из способов поквитаться с «ублюдком» было сделать фильм с его крупнейшим конкурентом.

— Она не согласится на твои условия, — ответила Джессика.

— А если по-хитрому? Минимальный гонорар по ставке Гильдии[1], а со сборов больше?

Селесте показалось, что Джессика поперхнулась. Это была большая игра. Селеста, не снимавшаяся два года, отказывалась от гонорара в двадцать миллионов долларов с расчетом на то, что фильм Лидии «Семь минут после полуночи» будет кассовым. Риск был очевидным. Столь ли значимо ее имя для публики, как прежде, чтобы возглавлять титры боевика-блокбастера и принести ей хороший гонорар по выходу в прокат?

— Если хочешь, я позвоню прямо сейчас, — сказала Джессика.

«Молодчина, — мысленно отметила Селеста, — у Джессики железная хватка».

— Я звякну Лидии, а ты — юристам, пусть готовят контракт.

— Что-нибудь еще? — спросила Джессика.

— Мне нужен продюсерский кредит.

— Не проблема. Позвони мне, после того как поговоришь с Лидией.

— Ладно. — Селеста захлопнула телефон.

Она улыбнулась. Прежде чем набрать номер Лидии, надо было сделать еще один звонок, чтобы поквитаться с Дэмиеном. Селеста знала, что, помимо роли в «Семи минутах после полуночи», может разъярить и уязвить его, довести до белого каления и невменяемости — тех самых чувств, которые сейчас бушевали в ее душе.

Она снова открыла мобильник. Этот номер, как и у Джессики, был настроен на распознавание голоса.

— Фредерик, слушаю.

— Милый, — промурлыкала Селеста.

— О, моя Сиси! А я как раз думал, объявишься ли ты сегодня, — томно произнес Фредерик.

— Сегодня большой день. — Предвкушение удовольствия грело душу Селесты.

— Насколько большой?

— Размером с «Черную карту». — Это был намек на безлимитную кредитку, которую Дэмиен хранил в сейфе, ошибочно полагая, что Селеста ничего о ней не знает.

— О! — простонал Фредерик, точно был вне себя от восторга. — А мы как раз сегодня утром получили такую прелесть от Кристиана Лабутена!

— Отлично, я возьму двадцать пар.

— Твой Дэмиен, похоже, крепко влип, — хихикнул Фредерик. — Он вернулся из Новой Зеландии?

— Вчера вечером.

— А бывший дружок моего бойфренда работает на съемках того фильма гримером. У Брианы Эллисон, актрисы. Ну, ты ее знаешь.

Селеста почувствовала, как внутри закипает ярость. Разумеется, Фредерик в курсе. Все в курсе. Киношный мир так тесен. Бывшие дружки чьих-то бойфрендов гримируют, занимаются художественным оформлением, играют, пишут сценарии, продюсируют, работают на подхвате, подвизаются агентами или режиссерами. Словом, шесть степеней отчуждения минус пять[2].

— Лапочка, — прошипела Селеста. — Говорят, она любит девочек.

— Любопытно, — проворковал Фредерик. — А я слышал, что мальчиков.

Будь Фредерик женщиной, она бы выцарапала ему за это глаза. Но, как представитель племени кошачьих и женоподобных, Фредерик мог говорить что угодно, и они оба это отлично знали. В качестве компенсации за пятнадцать «косарей», которые Селеста отстегнет его магазину, Фредерик поделится с ней пикантной сплетней о малышке Брай. А если захочет расстараться, то начнет распускать по адресу мисс Брианы Эллисон самые убойные слухи — скажем, про гонорею или метамфетамин.