Крутой поворот - Ольга Дашкова Страница 2

Скрестила руки на груди, стараясь не думать о том, что моя кофточка с пятно от помады выглядит не лучше его футболки.

– Слушай, как тебя там… – он замялся, явно не зная моего имени.

– Ирина, – бросила я, гордо вскинув подбородок. – Ирина Владимировна. А тебя?

– Тимур, – ответил, его голос стал чуть мягче. – Слушай, Ирина Владимировна, я не хотел орать. Просто… это утро, знаешь, мягко говоря, не задалось.

– О, поверь, у меня оно тоже не сахар, – я закатила глаза. – Но я хотя бы не ору на всех подряд из-за пустяковой царапины.

– Пустяковая? – он снова посмотрел на свой бампер, и я почти услышала, как он мысленно подсчитывает стоимость ремонта. – Ладно, давай разберемся спокойно. Страховка есть?

– Есть, – буркнула, чувствуя, как злость постепенно уходит.

Тимур, несмотря на свой выпендрежный «Мерседес» и испорченную футболку, выглядел не таким уж плохим. Может, даже симпатичным.

Но я тут же отогнала эту мысль. У меня есть Павел. И работа, на которую я уже катастрофически опаздываю.

– Ирка, ты там жива? – снова раздался голос Ленки из машины. Я забыла, что она все еще на линии.

– Жива, Лен, – крикнула я. – Но, похоже, вляпалась по полной.

Тимур посмотрел на меня с любопытством, и я поняла, что этот день только начинается.

И что-то подсказывало мне, что этот «крутой поворот» будет не последним на сегодня.

Глава 2

– Тимур, я серьезно, – голос отца в трубке был, как всегда, тяжелый, будто он не сынка отчитывает, а приговор выносит. – Никаких выходок. Первый день в офисе – и чтобы ни одного увольнения. И, ради бога, держи себя в руках. Не хватало еще, чтобы ты там кого-нибудь обрюхатил и мне потом разгребать.

Будем знакомы, Тимур Артемович Каримов, 33 года, холостяк с репутацией, которую отец называет «позором рода», закатил глаза, сидя в своем новеньком «Мерседесе». Машина мягко урчала, пока я ехал по улицам этого захолустного городишки, куда меня сослал папаша.

– Да понял я, отец, – буркнул, потирая виски. – Никого не уволю, никого не… ну, ты понял. Буду паинькой.

– Паинькой, – фыркнул он. – Докажи, что ты не только по клубам скакать умеешь. И помни про дочку Рустама. Ее компания – твой шанс вырваться из-под моей опеки. Договорной брак, Тимур. Подумай.

Отключил звонок, бросив телефон на пассажирское сиденье. Договорной брак. Ну конечно. У отца есть друг, друга – дочка, а у дочки – строительная у компания, которой нужен «грамотный руководитель».

То есть я. Или тот, кто женится на этой самой дочке.

«Если припрет, женишься» – сказал отец, и я до сих пор не понял, шутил он или нет.

Спал я часа три, потому что перелет, смена часовых поясов и эти нотации выжали из меня все. Кофе в термокружке, купленный в единственной приличной кофейне на въезде в город, был моим спасением.

До гостиницы, где я временно поселился, оставалось минут десять. Я уже представлял, как приму душ, переоденусь и явлюсь в офис, чтобы всех там ошеломить своим обаянием.

Или хотя бы не облажаться.

И тут – бац!

Машина дернулась, кофе выплеснулся из кружки прямо на мою белую футболку, а я чуть не подавился собственным возмущением.

Кто-то врезался в мой «Мерседес»!

В зеркале заднего вида мелькнула ржавая «Лада», будто из прошлого века.

– Ну все, приехали, – процедил сквозь зубы, чувствуя, как злость закипает.

Это мой первый день, моя новая машина, мой шанс доказать отцу, что я не просто мажор, который тратит его деньги на вечеринки и девиц. А теперь какой-то идиот решил испортить мне и без того не радужное утро!

Выскочил из машины, даже не взглянув на водителя этой рухляди. Бампер «Мерседеса» выглядел не так уж плохо – пара царапин, но сам факт! Это же «Мерседес», черт возьми!

– Да что ж это такое! – заорал, размахивая руками. – Кто так водит?! Это «Мерседес», а не какая-то телега! Ты хоть понимаешь, сколько стоит этот бампер?!

Я все еще не смотрел на водителя, все мое внимание было на царапинах. Но тут окно «Лады» опустилось, и я услышал голос.

Женский. Резкий, с сарказмом, от которого я замер.

– Что, кофе горячим был? – бросила девушка, и я наконец поднял глаза.

И… чуть не забыл, как дышать.

За рулем сидела брюнетка с длинными темными волосами, собранными в высокий хвост, как в какой-то соблазнительной рекламе. Карие глаза сверкали, будто она готова была сжечь меня одним взглядом.

А ее грудь… Ох, это было нечто. Кофточка, слегка помятая, обтягивала упругие полушария так, что я на секунду забыл про свой испорченный "Мерседес".

Девушка вышла из  машины, а я чуть было не забыл закрыть рот.

Эти формы, эти бедра, этот вырез…

Поймал себя на мысли, что хочу провести рукой по ее талии, просто чтобы проверить, настоящая ли она.

«Так, Тимур, возьми себя в руки» – мысленно рявкнул на себя, но, черт, это было сложно. 

Она была не из тех худосочных моделей, что вечно липли ко мне в Москве. Нет, эта женщина была… настоящей. Сочная, живая, с телом, которое, казалось, создано, чтобы дразнить воображение.

– Может, стоит смотреть на дорогу, а не в свой телефон? – продолжала она. – Или ты думаешь, что твой «Мерседес» дает тебе право орать на всех подряд?

Открыл рот, но слова застряли.

Она стояла передо мной, уперев руки в бедра, это движение только подчеркнуло ее формы. Я невольно представил, как эти бедра покачиваются, если она идет по офису, как эта кофточка натягивается, когда она наклоняется над столом…

«Стоп, Тимур, ты же обещал отцу» – напомнил я себе, но в голове уже крутились картинки, которые точно не предназначались для семейного просмотра. 

Она была как вызов, как запретный плод, который хочется сорвать, несмотря на все обещания.

– Слушай, я не виновата, что у меня тормоза отказали! – продолжала девушка, ее голос был как выстрел. – И вообще, это ты подрезал меня! Если бы не эта чертова кошка, я бы вообще не жала на педаль!

– Кошка? – прищурился, не удержавшись от усмешки. – Ты серьезно? Кошка виновата в том, что ты врезалась в мою машину?

Она фыркнула, и я заметил, как щеки слегка покраснели. От злости, конечно, но, черт, это было так сексуально.

Я вдруг поймал себя на мысли, что эта ссылка в захолустье, возможно, не будет такой уж скучной. Если тут водят такие женщины, с такими глазами и такими… формами, то я, пожалуй, переживу пару месяцев