Шэрон Кендрик - Похожая на сказку жизнь Страница 21

Тод содрогнулся и покачал темной головой:

— Господи, ничего хуже не могу себе представить.

— Так что тогда?

Анне безумно хотелось знать, что он на самом деле думает. В самом начале супружеской жизни они делились всем, включая мысли. Как же могли они вдруг так отдалиться друг от друга? Они словно безуспешно пытаются вести разговор на разных языках.

Тод набрал воздуха, подбирая слова. Для взаимопонимания нужно общение. Он просто не хотел ничем задеть ее.

— Я пытаюсь сказать, что ты была девственницей, когда я встретил тебя. Фактически единственной девственницей в моей жизни, чем я непомерно гордился и почему всегда чувствовал свою ответственность по отношению к тебе.

— Не нужно делать из меня несчастную! — Анна вспыхнула от гнева. — Просто-таки сиротка, которую ты подобрал на улице!

Тод никак не отреагировал на ее выпад.

— Это совсем не то, что я имел в виду, — спокойно объяснил он. — Мне приходится нести груз не только того, что я лишил тебя девственности, но и того, что ты еще и забеременела от меня!

Анна больше не могла выносить этот разговор. Она помахала рукой у него перед глазами в преувеличенной попытке завладеть его вниманием.

— Извини меня, Тод, у тебя, наверное, совсем вылетело из головы, что я тоже при этом присутствовала! Помнишь? Может, я и женщина…

— Анна, это несправедливо!

— …может, и была младше и менее опытна, чем ты, но я прекрасно могла принимать свои собственные решения! И мне хотелось заняться с тобой любовью не меньше, чем тебе!

Тод предпринял последнюю попытку переубедить ее. Он сознавал тогда свое физическое превосходство и воспользовался им, хотя внутренний голос предупреждал его о ее невинности и чистоте. Тод догадывался, что она лжет о своем возрасте, но не придал этому значения. Он так ее хотел, что совершенно не желал задумываться о последствиях.

— Да, тебе повезло.

Анна уставилась на него в изумлении, пока до нее не дошло, что именно он хотел сказать. Она сердито взглянула на него:

— Повезло, что именно ты лишил меня девственности? Повезло, что ты такой крутой любовник? Из всех высокомерных заявлений, которые я слышала в своей жизни, это самое худшее!

— Повезло потому, что ты любила меня! — зло проговорил Тод. — И в том, что я отвечал тебе взаимностью! А если бы я оказался тривиальным любителем юбок, не упускавшим ни одного шанса? Что тогда?

— Тогда бы я просто не влюбилась в тебя, — мягко объяснила она мужу. — Признай, что я тоже могу о чем-то судить, Тод!

Тод выглядел смущенным, и твердая складка его губ на минуту смягчилась.

— Да.

— Звучит неубедительно!

— Хорошо, я признаю. Но у нас не было достаточно времени узнать друг друга до того, как ты забеременела. И как!

Анна кивнула, вспоминая, каким чудом была для медиков. Тройняшки — довольно редкий случай, один из шести тысяч четырехсот по статистике! И тот факт, что ей всего семнадцать, делал ее беременность настоящей сенсацией в местной больнице. Студенты-медики группами толпились у ее кровати, будто стали свидетелями второго пришествия, и Анна чувствовала себя уродом!

— Да, это определенно так, — медленно согласилась она. — Кажется, все свободное время я проводила в больнице! Помнишь? И каждый врач в Южном Гэмпшире хотел осмотреть мой живот и прощупать, как они в нем шевелятся!

— А помнишь, когда наконец они родились!..

Его переполняли эмоции. Как они оба гордились девочками! Малышки появились на свет довольно легко, но потом для родителей наступили трудные времена. Особенно доставалось Анне в первый год жизни тройняшек.

— Помню ли я? — переспросила Анна. — Я помню, что ходила, как зомби, с темными кругами под глазами. И с огромным отвисшим животом! И у меня никогда не хватало времени заняться своей фигурой, как у других мамочек в Найтсбридже.

— Потому, что ты наотрез отказывалась взять няню, — мягко напомнил Тод.

Но девочки ведь были их детьми, ее и Тода, и Анна не верила, что кто-то сможет любить их, как они. И если почти весь груз домашних забот падал на ее плечи — ведь Тод работал, — так что из этого? Зачем доверять драгоценных крошек няне? У нее было несколько подруг, подрабатывавших нянями, — молодые девчонки, которых куда более заботят посещения различных магазинов, чем орущие в своих колясочках дети. Разве кто-либо из них может ухаживать за тройняшками лучше, чем она сама?

— О, Тод! — вздохнула Анна. — Ну и способ начать супружескую жизнь!

Воспоминание о ее внешнем виде до сих пор заставляло Анну содрогаться, как и фотографии, сделанные в тот период. Но Тод по-прежнему желал ее. Обижался ли он, что ему приходилось умерять свой сексуальный аппетит из-за постоянного присутствия непоседливых детей?

Какими самостоятельными стали сейчас ее девочки, все три, по сравнению с первыми днями, как далеко они шагнули. Глаза Анны наполнились слезами.

— Теперь все изменилось, — прошептала она.

Тод внезапно поднялся и взял обе ее руки в свои. Его серые глаза пытливо смотрели на нее.

— Но так и должно быть, Анна, — сказал он тихо и погладил ее ладонь большим пальцем. — Перемены всегда неизбежны. Ты просто подумай о возможных вариантах нашей совместной жизни в будущем.

— Но твое ближайшее будущее уже заполнено Элизабетой, не правда ли? — язвительно напомнила Анна.

Его рот сжался, и муж снова показался ей чужим.

— Я попробую приехать на выходные, — пообещал Тод, но голос был сухим, и серые глаза опасно заблестели, наблюдая за ее реакцией.

Анна чувствовала себя такой опустошенной, что единственное, чем она могла ему ответить, была просьба не беспокоиться.

Глава шестая

— Тод сказал это?

Анна впилась зубами в один из пирожков, принесенных ею в роскошный дом Саскии, и немного джема упало на тарелку.

Она поглядела на подругу, растянувшуюся на алом диване. Ее муж первым обнаружил талант тройняшек и подтолкнул их карьеру в «Премиум».

Анна встретила Саскию и Рассела Голдсмит в школе — их сын Чарли учился в одном классе с тройняшками, — и обе пары стали друзьями, время от времени вместе посещали театры, выставки и концерты, на которые Рассел всегда умудрялся доставать билеты.

— Да. Именно это он и сказал! — эхом отозвалась Анна. — Он подразумевал, что мы погрязли в рутине!

Саския скривила губы. При росте почти в шесть футов, с волосами цвета спелой пшеницы, она выглядела как экс-модель, каковой, впрочем, и являлась. После рождения Чарли она решила стать по другую сторону камеры, обнаружив в себе талант создавать яркие сюжетные снимки. Сейчас она была одной из ведущих фотожурналисток города, работала как свободный художник, делая снимки для самых престижных журналов.