Глория Беннетт - Под золотым водопадом Страница 21

– Кто же не пьет русскую водку?! – воскликнул польский профессор. – Обычно ее пьют перед едой.

Она прочищает желудок, и еда летит в экологически чистом пространстве...

– Ну вот, а мы ее еще не пили, а уже едим. Что теперь делать?

– Ясновельможная пани! Ничего не случится, если мы ее выпьем сейчас. И выпьем после. Отношение с русскими не испортится. Обещаю, ничего не сообщать русскому послу.

– А что налить вам, Линда? – спросил сэр Уильям.

– Я – кормящая мама. Томатный сок, наверное.

– Отлично, отвезете меня домой. Я пришел сюда пешком, но обратно уже не дойду.

Разговор зашел о последнем фильме Стэнли Кубрика. Высказывались разные, в основном негативные мнения, но Линда горячо вступилась за фильм, который ей очень понравился.

Десерт перешли есть в гостиную. У каждого в руках была тарелочка с яблочным тортом. Напитки тоже себе наливали сами. На сервировочном столике лежали красиво разложенные чайные пакетики и стоял чайник-термос с кипятком.

Линду окружили студенты и стали расспрашивать о ее курсе. Когда Линда освободилась от молодняка, то ей захотелось поискать туалет. Мэри отправила ее на второй этаж. Туалет на первом этаже был кем-то надолго занят. Поблуждав в лабиринте чужого дома, Линда случайно услышала странный разговор.

– Мелисса, я тебя умоляю, не увлекайся. Может случиться такая же история, как с Мишель.

– Билл, это совсем другое. Я адекватно вижу ситуацию. С Мишель все было не так. Она сама меня использовала, ты же знаешь. Господи, ну могу я просто испытывать симпатию к человеку...

– Я тебя очень хорошо знаю. Ты увлекающаяся натура. Потом будет трагедия.

– Я даю тебе слово, что не будет.

– Помни. Ты мне обещала. Я полагаюсь на твой здравый смысл.

Линда быстро юркнула в одну из дверей. К счастью, это оказался именно туалет. Она еще какое-то время посидела там, пока голоса не утихли. И только потом спустилась к остальным гостям.

В это время все оживленно обсуждали обратную дорогу. Мэри энергично руководила разъездом.

Линда вышла с сэром Уильямом. Был уже поздний и неожиданно холодный вечер. Но звезды светили как всегда ярко. Под ногами шуршали листья. Их еще не успели собрать в мешки и выставить на обочину дороги.

– Куда вас везти?

– Я покажу. Это совсем рядом.

Минуту они ехали молча. Потом Линда спросила:

– Сколько лет вашему сыну?

– Тридцать три. Большой мальчик. Моя постоянная сердечная боль.

– У него проблемы?

– Да, нет, я же сказал – сердечная, а не головная. Просто у нас диаметрально противоположные взгляды...

– Он либерал, а вы консерватор? Или он какой-нибудь ультра?

– Если бы... Тогда я бы хоть мог уважать его за убеждения. А у него их просто нет. Ему все безразлично. Линда, наша семья была одной из самых богатых на Восточном побережье. Но мы традиционно все деньги вкладывали в серьезный бизнес, занимались благотворительностью. Мой дед построил больницу. Отец основал несколько фондов.

Этот колледж – мое детище. Я его возродил. Из захудалого провинциального учреждения в мое ректорство Фелтон превратился в один из самых престижных колледжей Америки. Мы занимаем третье место по результатам государственных тестов. К нам приезжают читать лекции ведущие специалисты-гуманитарии со всего мира. А что будет, когда я умру? Моему же сыну нравится сам процесс получения денег – биржа, какие-то сомнительные проекты, да еще дружба с разными одиозными личностями, вроде Торна. Колледж его вообще не интересует. А я столько сил и денег вложил в Фелтон!

У меня нет преемника. Это очень грустно. Если бы он был женат, то думал бы о семье и не вел бы себя так легкомысленно. Мне всегда помогала моя покойная жена, она меня так поддерживала. А вот уже десять лет как я один.

– Билл, мне очень жаль. Но, может, вы все преувеличиваете? Вы слишком требовательны к сыну.

Любите его за то, что он ваш сын, и все будет хорошо. Ваше одиночество сидит у вас в голове, хотя, как скажет Мэри, «опять тень доктора Фрейда». И потом, кругом столько прекрасных одиноких женщин. Почему бы вам не заняться организацией своей личной жизни? Ведь вы так молодо выглядите.

– Спасибо за ваше внимание и комплимент.

Простите меня, Линда. Это все ваша русская водка.

Я неприлично разболтался. Вот и мой дом. Линда, не сочтите за дерзость. Может быть, зайдете ко мне?

У меня, кстати, отличный индийский чай, я его привез недавно из Лондона. Не в укор Мэри будет сказано. Мне кажется, я все-таки уже стар для... другой женщины.

Линда с удовольствием приняла позднее приглашение. Сэр Уильям внушал ей огромную симпатию и даже немного заинтриговал. Она чувствовала, что нравится ему, а это всегда приятно.

В доме сэра Уильяма царила абсолютная чистота и некоторая мрачность. Темные обои, темная обивка. Антикварная мебель темного дерева.

– Вы не хотели бы немного изменить обстановку. Сделать поярче свет, например. У вас бы сразу поднялось настроение.

– Я знаю, перегорело несколько лампочек. Но я все никак не соберусь пригласить рабочих. Как-то неловко беспокоить своих служащих из-за такой ерунды.

– Моя подруга дизайнер по интерьерам. Хотите, она вам все сделает? Мне кажется, ваши мрачные мысли исчезнут, если вы поменяете обивку стен.

– Я и правда ничего не менял со дня смерти жены.

– То есть вы хотите сказать, что десять лет... да у вас просто все потемнело от времени.

– У меня каждый день убираются. Видите – пыли нет. Мой сын мне говорит то же самое. Вы мне его чем-то напоминаете. Но почему-то в ваших устах все звучит не так обидно.

– Простите. Я, кажется, влезаю не в свое дело.

– Нет. Нет, я так рад, что кому-то до меня есть дело.

– Билл, вы кокетничаете. Я только приехала, как мне тут же сообщили, что две достойные дамы мечтают о вас долгие годы. Вы коварный соблазнитель. А говорите про старость...

– Постойте, постойте, я сейчас сделаю чай. А вы мне расскажете про этих мифических дам. Может, даже дадите мне их адреса и телефоны?

– Уверена, что и адреса и телефоны у вас есть.

Мелисса Ламар! Вам знакомо это имя?

Сэр Уильям расхохотался.

– Линда, ну кто вам сказал такую глупость?!

Мы с Мелиссой столько лет дружим, мы стали как брат и сестра.

– А что это за история с роковой ревностью к прекрасной француженке?

– Вам и это известно? «О, женщины! Вам имя вероломство!» – сказал Принц Датский и был прав!

Скажите мне честно, кто вам рассказал о Мишель?

Сама Мелисса или...

– Другая ваша вздыхательница – Сюзан Таблин.

– Бедная Сюзан... Ее интерпретация событий не соответствует действительности. Вы, надеюсь, поняли всю степень ее наивности в отношении полов.