Бетани Кэмпбелл - Тени над озером Страница 21

– Да, – с внезапным чувством вины призналась Келли.

Мэвис печально оглядела ее, а затем погрозила пухлым пальцем.

– Может быть, мне не следует этого говорить, но, думаю, Джимми поддержал бы меня. Остерегайтесь этого человека! Будьте чрезвычайно осторожны!

– Постараюсь, – ответила Келли, надеясь, что ее голос прозвучал легко и беспечно.

– Я имею в виду… – продолжала Мэвис. – О, милочка, я могла бы многое порассказать об этом мужчине. Он в точности такой, каким Джимми описывал вашего отца, – без малейшего представления об ответственности. В этих краях немало его жеребят.

– Жеребят? – Келли не поняла значение этого слова. Почему-то подумалось о каких-то маленьких лошадках в зачарованном лесу.

– Незаконнорожденных детей, – многозначительно произнесла Мэвис, как будто это выражение не подобало произносить обычным тоном.

Келли почувствовала холод, пронзивший ее подобно электрическому шоку. Незаконнорожденные дети? Казалось, стены грязного дома сдавили ее, сжали. Поспешно осушив свой стакан, Келли поставила его на стол.

– Мне пора идти, – произнесла она с деланно беспечной улыбкой. – Благодарю вас за лимонад. Нет, нет, не вставайте. Я зайду вас проведать.

– В любое время, – кивнула Мэвис, заулыбавшись так, что ее блестящие глаза почти скрылись в морщинках заплаканного лица.

Келли вышла. Сердце стучало как молот, отбивая в груди лихорадочный ритм. У Зейна есть незаконнорожденные дети? Ненавистнее всего для Келли был мужчина, способный бросить собственного ребенка. С дрожью отвращения она подумала об отце. Значит, Зейн был таким же. Нет, вероятно, он даже хуже.

Вспомнилось о детях из ее класса, детях, у которых не было отцов, об их проблемах и муках. Келли были близки и эти проблемы, и их боль. Но она совершенно не могла понять, каким образом мужчины могут так издеваться над невинными детишками. А она, словно обезумев, позволила себе увлечься им… Ужас!

Оказавшись в доме Джимми, Келли быстро прошла в спальню. Она испытывала странное желание поскорее стянуть с себя платье: на плече еще темнело пятно от слез Мэвис Прюэр.

Поспешно сбросив платье, Келли стала выбирать что-нибудь подходящее из своего скудного гардероба.

Взгляд упал на толстую книгу, лежащую на столике. Казалось, ее черная обложка с упреком и недовольством поглядывает в сторону Келли.

Знакомый заголовок гласил: «Ее демон-любовник», серебристые буквы поблескивали на черном фоне, будто жили собственной жизнью.

С беспокойством Келли вспомнила то, что постоянно слышала сегодня от всех: «…будьте осторожны, будьте осторожны…»

ГЛАВА ПЯТАЯ

Келли переоделась в шорты и рубашку и с яростной энергией принялась наводить порядок в доме Джимми, отмывая, отстирывая и отскребая грязь. Но как бы упорно она ни работала, в голове крутилась тревожная цепочка беспокойных слов: «…будьте осторожны… не доверяй… жеребята…»

Незаконнорожденный ребенок. Неужели Зейн и вправду был отцом такого ребенка – или детей? К чему миссис Прюэр лгать? Келли вспомнила, как Зейн целовал ее, заставляя растворяться в покорности, наслаждении и тепле. Разве не так поступает соблазнитель, вынуждая женщину подчиниться своему желанию?

Зейн богат и, в некотором смысле, знаменит. Да, в настоящее время так и ведут себя многие знаменитости-мужчины: с легкостью зачинают детей, но не чувствуют обязательств по отношению к женщинам, которые вынашивают их. Они завладевают всем – женщинами, детьми, богатством, властью, свободой, но взамен не дают ничего, кроме мимолетного одурманивающего наслаждения. Келли содрогнулась от отвращения.

Не думай о нем, приказала она себе. Выгони эти мысли из головы. Мама права в своем неприятии мужчин, она всегда была права.

Солнце клонилось к горизонту, косые золотистые лучи придавали цветам особую насыщенность и глубину. Келли вздохнула, глядя на озеро. Зейн говорил, что сегодня вечером заедет за ней, чтобы отвезти куда-то прах Джимми. Хотя при мысли об этом Келли вновь занервничала, ей пришлось начать сборы и переодеться. Она будет осторожна с ним – как ее и предупреждали.

Услышав стук в дверь, Келли почувствовала, как сердце подпрыгнуло и на миг задержалось где-то в гортани, а дыхание участилось, как у сидящего в засаде и готового к бою воина.

Она заставила себя трижды глубоко вздохнуть и только после этого подошла к двери. Держась как можно прямее, величественным жестом распахнула ее, как принцесса, удостоившая аудиенции простолюдина.

Но едва Келли увидела своего гостя, сердце вновь устремилось к горлу. Зейн был таким высоким и широкоплечим, что почти полностью заслонял вид на сосны и дубы, открывающийся с крыльца. Заходящее солнце очертило его каштановые волосы золотой каймой, подчеркнуло выразительность волевых черт его лица.

Дьявольски привлекателен, подумала Келли, чувствуя тошноту и головокружение, – так опасно и соблазнительно привлекателен. И совсем не похож на отца, которого она видела на фотографиях. В ее отце было нечто от смазливого мальчишки. В Зейне же не чувствовалось никакой смазливости, его образ создавал впечатление силы. Келли пришлось напомнить себе, что Зейн привык пользоваться своим обаянием, чтобы одерживать верх над чужой слабостью. Над женской слабостью.

– Уже пора? – произнесла она, вздернув подбородок.

– Да, – ответил Зейн, окидывая ее взглядом через порог.

Собака заскакала вокруг, радуясь приходу гостя, но ни Келли, ни Зейн не обратили на нее внимания.

Боже милостивый, в этой женщине есть какая-то особая, ни с чем не сравнимая прелесть, думал Зейн. Он ощущал стеснение в груди и чреслах, трепет возбуждения, от которого быстрее запульсировала кровь. Она оделась к случаю – не официально, но с присущей ей естественностью.

Длинные ноги и гибкие бедра обтягивали еще достаточно новые джинсы темно-синего цвета; белая легкая блузка без рукавов была отделана простым кружевом. Блузка обрисовывала маленькие, упруго торчащие груди и узкую талию. Келли была обута в белые сандалии, а роскошные волосы стянула на затылке широкой белой лентой.

Со своей тонкой фигуркой, длинными гибкими руками и восхитительно длинными ногами она на первый взгляд казалась совсем худенькой, как мальчишка-подросток. Но Зейн помнил, как держал ее в объятиях, чувствуя нежность, теплоту, округлость и женственность ее тела. Высокие скулы, твердый подбородок и спокойные глаза придавали ее лицу царственное выражение.

Вопреки своей воле Зейн не переставал думать о ней весь день. Он совершил чертовски глупый поступок, поцеловав ее подобным образом. Во-первых, это было не в его привычках, а во-вторых, еще никогда женщина столь агрессивно не встречала его поцелуи. Обычно ему позволяли делать все, что он пожелает, и часто, увы, даже большее. Его память переполняли воспоминания о связях с доступными женщинами, жаждущими его, добивающимися его внимания, гоняющимися за ним, присасывающимися как пиявки.