Трэйси Петерсон - Любит, не любит… Страница 21

Эдвин лежал на траве, согнув ноги в коленях.

— Ты хочешь ехать куда-то еще?

— Нет, мне нравится здесь.

— Хорошо. — Он закрыл глаза и, казалось, уснул. Аманда смотрела на него. Сегодня он впервые раскрылся перед ней таким, каким она его никогда еще не знала.

Его веки дернулись, и Аманда отвела от него взгляд. Но он не шевелился, и она опять посмотрела на него: его глаза были закрыты. Назойливая муха кружилась рядом, потом опустилась ему на лоб, но Эдвин не стряхнул ее. Аманда прилегла рядом и помахала рукой, прогоняя надоедливое насекомое. Находясь так близко, она сумела заметить морщинки вокруг его глаз, а на щеках пробивающуюся щетину. И ей вдруг стало интересно, что она испытает, прикоснувшись к ней.

Аманда поняла, что думает не о том, и поднялась на ноги, выводя себя из состояния задумчивости.

Она подошла к воде, зачерпнула полную ладонь и плеснула на свое разгоряченное от солнца лицо. На ее губы упало несколько капель, и она ощутила их соленый вкус.

Ей никогда не приходило в голову считать себя слишком привязанной к сексу. Секс — не любовь, он не заменяет искренней привязанности и эмоциональной близости, и, хотя он ей нравился, опыт говорил ей, что это не главное.

Может быть, ее тело пыталось ей что-то сказать. Ведь она была еще молодой женщиной, познала любовь мужчины и уже овдовела, а природа требовала своего.

А пока Эдвин выказывал враждебность, думая о ней Бог весть что, о каких-либо чувствах не могло быть и речи. Сегодня она позволила себе отпустить свою защиту, поддавшись искушению при виде красивого мужчины.

Просто сейчас она была эмоционально уязвима, вот и все. Вот будет сцена, если она бросится к нему на грудь и разбудит жарким поцелуем! Пожалуй, он станет еще больше презирать ее. И правильно сделает.

Аманда подняла витую раковинку, но увидела, что она сломана, и выбросила ее в воду.

Когда она вернулась, Эдвин стоял, оперевшись о капот, и ждал ее.

— Извини, что задержала тебя, — сказала она, подходя к машине.

— Ничего. Ты в порядке?

— Да. — Она окинула его быстрым взглядом. — Подремал?

— Не хотел, но заснул.

— Что-то все-таки есть в этом морском воздухе, да?

— И в хорошей еде, — добавил Эдвин. — Садись.

Аманда села, а он подошел к ней, взял полотенце и стал обтирать ее ноги от песка.

— Спасибо, я бы и сама справилась.

Мужчина взглянул на нее, затем отдал ей полотенце, поднялся и отошел. Когда он вернулся, Аманда. протянула ему полотенце.

— Спасибо.

— Может, пообедаем где-нибудь?

— Я плохо одета для выхода в свет.

Ее брюки были вполне сносны для прогулки, но в хороший ресторан в таком виде ее бы вряд ли пустили.

Он осмотрел ее с ног до головы.

— Тогда нам придется поискать ресторан, в котором не беспокоятся о том, как выглядят посетители.

— А как насчет Чеда и Софи? Они будут ждать нас…

— Я просил их не беспокоиться, если мы не приедем к ужину.

Она молчала, и Эдвин продолжил:

— В общем, выбор за тобой.

Софи замечательно стряпала, но необходимость готовить для стольких человек сразу негативно влияла на разнообразие меню и вкусовые качества пиши. А в ресторане Аманда не была уже очень давно — со свадьбы.

— Ну… хорошо.

Эдвин въехал в город и некоторое время стоял, выбирая место, и решил наконец, что лучше пойти туда, где подают рыбу и другую морскую пищу. Такие рестораны, как правило, были небольшими частными заведениями, где никому не придет в голову рассматривать их одежду под микроскопом.

Было еще рано, и метрдотель предложил им выпить чего-нибудь в баре перед едой.

— Я заплачу за себя, — сказала Аманда.

Когда она достала кошелек, Эдвин положил на него руку и строго сказал:

— Убери это.

— Я не могу позволить…

— Это я не могу тебе позволить.

— Ты что, шовинист и гордишься этим?

— Нет, я знаю, что мужчины почитают за честь платить за женщину. Это галантность, знакомо словечко?

— Откуда, интересно, ты это взял?

— Прочитал в газете. А ты что, не читаешь газет?

— Да, но…

— Это правило хорошего тона — платить за даму, которую пригласил в ресторан, поскольку это свидетельствует о том, что тебе приятна ее компания.

— Я не уверена, что мне нравится твоя трактовка. И вообще это попахивает…

— А я бы не продолжал столь спорную мысль, окажись на твоем месте. — Морщинки вокруг глаз стали невидимыми, когда он сбросил улыбку с лица. — Что ты будешь пить?

7

Аманда сдалась.

— Ты открываешь дверь перед женщинами и отодвигаешь для них стулья. Это старомодно… но мило, — добавила она быстро.

— Помнишь, я рассказывал тебе о приемной матери. Она утверждала, что чем больше жизнь бьет человека, тем сильнее он должен придерживаться правил хорошего тона. Озлобиться и опуститься очень легко. Спасибо этой женщине, светлая ей память.

Его глаза потемнели, он поднял бокал и залпом осушил его.

— Память? Разве…

— Да, она умерла. Просто не хотел тебе говорить. Не тогда, позже. Я навещал ее несколько лет назад.

— Мне жаль. Ты был привязан к ней.

— Я уважал ее.

Эта поправка звучала прохладно.

— Ты не многих женщин уважаешь. — Она крутила ножку бокала между пальцев.

— Не многие давали мне повод для этого.

— Какой предвзятый взгляд на противоположный пол! Это же половина человеческой расы!

— Среди мужчин тоже далеко не все удостоились моего уважения. — Его насмешливый взгляд был вызывающим.

— Ты слишком многого хочешь.

— Возможно. Моя приемная мать и… твой муж ставили высокие планки.

И он решил последовать их стандартам. Вряд ли это было предосудительно.

— Жить высокими запросами нелегко. — Она подняла бокал и допила вино.

— Я полагаю. — Он смотрел на нее как-то загадочно. — Хочешь еще выпить?

— Нет. А ты?

— Тоже. Я должен довезти тебя.

Эдвин откинулся на спинку высокого стула. Аманда не знала, как себя вести, поэтому, когда подошел официант, ощутила огромное облегчение и буквально побежала за ним.

Когда они вернулись домой, солнце еще не зашло. Несколько мальчиков играли в футбол, но, увидев их, подняли крик и затеяли многозначительные присвисты, которые тут же были прекращены одним движением Эдвина.

— Ладно, парни, все. Повеселились и хватит.

Они послушались, за что Аманда была ему очень признательна.

— Спасибо, я провела чудесный день, — сказала она Эдвину, затем пожелала спокойной ночи мальчикам и торопливой походкой направилась в дом.

Чед смотрел телевизор, сидя на тахте с учениками. Она зашла к ним и отпустила его домой.