Карен Брукс - Город соблазнов Страница 21

– А как быть с остальными? Что подумают Бруно и Карло? Представляете, как они удивятся, если встретят вас в офисе?

– Вряд ли эти двое появятся там раньше десяти. – Она хмыкнула и отмахнулась. – Разве я не права?

Рик попытался скрыть улыбку.

– Ну ладно. Завтра придете со мной в офис на пару часов.

– Итак, завтра с утра пораньше у нас свидание. – Моника подняла бокал и отпила глоток.

– Нет, никакое это не свидание. – Рик закатил глаза.

Она засмеялась.

– Ну а сегодня? – И, поставив бокал на столик, чуть пододвинулась к нему. – Что мы будем делать сегодня вечером?

Рик перевел взгляд на ее бокал.

– А вам не кажется, что сегодня вы приняли шардонэ более чем достаточно?

– Вам виднее, Ричард. – Она убрала прядь волос, упавшую ему на лоб. – Для итальянцев вино все равно что вода. С тех самых пор как мне исполнилось десять, мне каждый день давали стакан вина, когда я приезжала домой на выходные.

– И вы разрешите пить вино своим детям?

От изумления Моника не нашлась что сказать и молча смотрела ему в лицо. О детях она еще не думала. То есть конечно же она понимала, что у нее будут дети. Разве можно подвести своих родителей и не подарить им внуков? Но ей и в голову не могло прийти, что Ричарда могут интересовать подобные вещи.

Только сама Моника не хотела думать об этом сейчас. При мысли о детях она не могла не думать о том, что ее ждет во Флоренции. А ее ждет скучная серая жизнь в браке со скучным серым человеком, который только и думает об урожае винограда, о доходах и расходах...

Впервые мысль о том, что ей предстоит провести жизнь в браке без любви, привела ее в ужас. Душу сжала ледяная тоска. Насколько легче было быть послушной дочерью раньше, пока она не приехала в Нью-Йорк и не попробовала вкуса свободы!

А главное – пока не познакомилась с Ричардом.

– Моника, вы где?

Она вздрогнула и часто-часто заморгала.

– Я не хочу говорить ни о замужестве, ни о детях.

– Ну и ну! А кто говорит о замужестве?

– Но ведь прежде, чем заводить детей, выходят замуж. Разве нет?

– Совсем необязательно. Впрочем, я имел в виду нечто другое. Я думал о социальном аспекте.

– Неважно. Я не хочу... – Она осеклась. – А что значит «социальный аспект»?

– Просто мне вдруг пришло в голову, насколько в обществе изменились представления о воспитании детей. В наше время, во всяком случае здесь, в Америке, приобщать детей к алкоголю с раннего детства уже не приветствуется.

– А у вас будут дети?

Он немного опешил и не сразу ответил:

– Конечно, будут. Когда-нибудь.

– Скоро?

– А я думал, мы с вами решаем, какой фильм пойдем смотреть. – И он снова углубился в газету. – Кстати, нам нужно поспешить, а то мы никуда не успеем.

– На танцы мы всегда успеем.

– Моника, ведь я вам уже говорил.

– Отлично. – Она с решительным видом поставила бокал на столик. – Не хотите идти в город, не надо. Пойду одна.

– Что еще вы придумали?

– Ничего. – Она встала и, тряхнув волосами, заявила: – А насчет дяди не беспокойтесь. Он не узнает, что я была в городе одна.

– Одна вы никуда не пойдете.

Моника твердым шагом направилась к себе переодеваться.

– Моника, я не шучу.

– Ричард, извините, что я вас не провожаю, – бросила она через плечо и, услышав, что он тихонько ругнулся, довольно ухмыльнулась.

– Моника!

Она вошла в свою комнату и плотно затворила за собой дверь. На спинке стула висело подготовленное к сегодняшнему вечеру синее платье. Сбросив туфли, она расстегнула молнию на джинсах. Интересно, почему Ричард до сих пор не стучит к ней в дверь? Он что, на самом деле ушел? Неужели допустит, чтобы она отправилась в город одна?!

Моника стянула джинсы, сняла блузку и надела платье. После недели хождения в тесной узкой одежде она пришла к выводу, что это не есть здорово. Во всяком случае, не слишком удобно. Нужно все время думать о том, как сесть, как встать, можно ли положить ногу на ногу и всякое прочее. Но самое ужасное – приходится чуть ли не каждый день пропускать ужин. Спрашивается: ну зачем ей такие радости? Разумеется, мешковатое черное платье она по своей воле больше сроду не наденет, но обычный деловой костюм самое то. Может, завтра они с Ричардом снова съездят в торговый центр. После офиса. Моника представила, как сидит у него в кабинете за столом и он рассказывает ей, чем занимается фирма. Здорово! Кто бы мог подумать, что ее так заинтересует работа! А может, все дело в том, что Ричард считает ее умной и способной принести пользу семейному бизнесу?

Если бы отец думал так же!

Впрочем, к черту неприятные мысли! Сегодня вечером она будет танцевать. Может, даже с Ричардом. Если он перестанет упрямиться.

Выбрав подходящую пару туфель, она покрасовалась напоследок перед зеркалом. Все в порядке. Может, все-таки остаться дома? А может, он был уверен, что она без него никуда не пойдет?!

Какое самомнение, однако!

Она распахнула дверь.

Ричард с недовольной миной стоял посреди холла.

– Ну так мы идем танцевать или нет?

8

В клубе на Пятой авеню было людно. Здесь тусовались исключительно приличные люди. Играла живая музыка. Рик потягивал свое любимое фирменное темное пиво. Моника выглядела как всегда роскошно и обращала на себя внимание даже здесь, среди множества красивых и ухоженных женщин.

Словом, все было бы прекрасно, если бы не одно «но»: Рик не умел танцевать. Вернее, у него напрочь отсутствовало чувство ритма. Особенно когда играли быструю музыку. А выйти на середину зала и дергать руками и ногами, как какой-нибудь придурок, он не собирался.

Впрочем, большинство танцующих мужчин в зале не отличались особым мастерством, но это ничего не меняет. Он не намерен выставлять себя полным идиотом.

Хотя они сидели в отдельной кабинке со столиком на двоих, ее уже не единожды приглашали на танец и присылали три раза напитки от благодарных партнеров. Кроме того, на нее постоянно пялились мужики. Однако Моника всего этого словно и не замечала.

В зале было довольно шумно, и, когда он наклонялся к ней, пытаясь перекричать грохот музыки, она клала ладонь ему на колено и подвигалась совсем близко.

От нее так приятно пахло, что у Рика кружилась голова. Он прикладывал все свои силы, чтобы не забывать: он всего-навсего провожатый – почти как тетушка Клементина, – хотя сама Моника его таковым и не считает. Неважно. Он-то знает свое место. Моника – запретный плод. И больше он не поддастся искушению.

– Ричард? – Она коснулась его руки и наклонилась так близко, что обожгла своим горячим дыханием. – Ну когда же мы пойдем танцевать?

– Потом.

– Это я уже слышала час назад.

– Я жду подходящей мелодии.