Кейтлин Крюс - Скандальная наследница Страница 22

Дедушка напряженно уставился на него, и Джек, стиснув зубы, мысленно приготовился к новой порции нравоучений. Ему было непонятно, когда он стал безрассудным. Когда перестал ходить на цыпочках перед своим дедом.

К его удивлению, тот лишь фыркнул в ответ и начал разговаривать со своим соседом справа. Тогда Джек откинулся на спинку стула и невидящим взором уставился в окно на фасад банка в противоположном конце двора. Он был вынужден признать, что уже несколько недель он сам не свой. Что это началось после того, как он проснулся и обнаружил, что Ларисса Уитни ушла от него.

Снова.

Он никак не мог успокоиться. Разумеется, он пытался убедить себя в том, что ему все равно. Запер дом и вернулся на материк. Вытерпел долгий утомительный ужин в честь Дня благодарения в доме своего деда в Бостоне. Но даже когда он заверял старика в своем твердом намерении остепениться и продолжить род, все его мысли были о Лариссе.

Его дедушка составил список всех незамужних наследниц Восточного побережья и назвал ему достоинства каждой из потенциальных невест. Слушая его вполуха, Джек представлял себе глаза цвета морской волны, выразительные скулы и чувственные губы и думал о том, как их обладательнице удается скрывать свой острый ум. Дед разглагольствовал о соединении влиятельных семей и о большой ответственности, которая ляжет на плечи Джека, когда он вступит в брак и станет отцом. Джек кивал, как китайский болванчик, но в уме раз за разом прокручивал сцену, когда Ларисса, раздевшись по пояс в гостиной «Скеттерипайнз», бросила ему вызов. Разве могут доставлять наслаждения однообразные каждодневные блюда после того, как ты попробовал редкий деликатес?

Он все еще помнил вкус губ Лариссы, ее неповторимый запах и желал ее каждой клеточкой своего тела. Разумеется, он не мог признаться в этом своему деду.

«Наверное, это зависимость сродни наркотической», — подумал он, выдвигая стул для Элизабет, которая вернулась из дамской комнаты. Другого объяснения у него нет. С чего он взял, что сможет контролировать свое влечение к ней, если у него это не получалось пять лет назад? Даже сейчас, спустя три недели после ее ухода, он по-прежнему ее хочет. У него было множество дел в «Эндикотт Фаундейшн», но они не помогли ему отвлечься. Он каждую минуту думал о Лариссе. Ее чарующий образ преследовал его даже во сне.

Поэтому он почти не удивился, когда, услышав неодобрительный ропот, пробежавший по толпе, повернулся и увидел вошедшую в зал Лариссу. По его телу пробежали электрические разряды, губы растянулись в улыбке. Это была его первая искренняя улыбка за три недели.

Ларисса выглядела ослепительно, но иначе и быть не могло. Иконой стиля просто так никого не назовут. На острове она предстала перед ним в необычном образе. Он думал, что так она пыталась его обмануть. Что это часть ее хитроумного плана. Все же ему понадобилось какое-то время, чтобы соотнести преследующий его образ Лариссы в джинсах и его свитере без капли макияжа на лице с ослепительной красоткой, которая загадочно улыбалась фотографам, словно ей доставляло удовольствие находиться в центре всеобщего внимания.

— Самоуверенности Лариссе Уитни не занимать. — Элизабет издала язвительный смешок, который вызвал у Джека отвращение. — Глядя на нее невозможно понять, какая она на самом деле. Она только прикидывается милой и очаровательной.

Джеку захотелось сказать своей спутнице что-нибудь грубое, но, будучи джентльменом, он сдержался.

— Не знал, что ты знакома с Лариссой, — произнес он ледяным тоном.

Щеки Элизабет вспыхнули.

— Я с ней не знакома лично, — ответила она, отпрянув, словно он ее ударил.

— В таком случае ты, возможно, не знаешь правду о ней, — сказал он с едва скрываемой яростью, над которой Ларисса всегда смеялась. Женщина съежилась в комок. — Следует подумать дважды, прежде чем обсуждать вещи, которые обсуждают только недалекие сплетники.

Элизабет ахнула и покраснела еще сильнее. Джек почувствовал на себе испепеляющий взгляд своего деда, но ему было безразлично, что он испортил его матримониальный план. Гораздо важнее для него было понять, почему он так отреагировал на комментарии Элизабет. Разве он не говорил более возмутительные вещи о самой Лариссе? Почему его беспокоит, что кто-то другой говорит о ней гадости?

Он снова перевел взгляд на Лариссу. Она грациозно пробиралась сквозь толпу, улыбаясь собравшимся, словно была рада всех видеть. На ней было великолепное темно-синее платье, облегающее изгибы ее фигуры. Бусинки, которым оно было расшито, блестели в свете люстр, и при каждом ее движении платье переливалось. Боже, она даже еще красивее, чем образ, хранящийся в его памяти. Он обнаружил, что ему нравится ее макияж, подчеркивающий необыкновенный цвет глаз. Ее короткие черные волосы так мастерски уложены, что она выглядит более утонченной и элегантной, чем когда была блондинкой. Она была воплощением тайны, чувственности и чего-то нового, чему он не смог сразу подобрать название.

Затем его осенило. Это ее происхождение. Ее генеалогия. Они давали ей непоколебимую уверенность.

«Вы можете обо мне шептаться, — словно говорила она каждым своим шагом, — но вы меня узнаете».

Она та, кто она есть. Ларисса Уитни. И второй такой быть не может.

Когда Джек увидел ее во всем ее горделивом величии, огонь желания разгорелся внутри его с новой силой.

Ларисса Уитни вернулась домой.

И он не мог дождаться, когда снова к ней прикоснется.

Несколькими часами позднее Джек догнал Лариссу на лестнице снаружи. На дворе был декабрь, но ему все еще было жарко после того, как он весь вечер пронаблюдал за тем, как она танцует с другими мужчинами и улыбается им. В общем, она держалась так, как и подобает держаться представительнице уважаемой семьи.

Но Джек не поверил ни на секунду в то, что она встала на путь истинный. Она опять что-то замышляет.

— Остановись, Золушка, — сказал он, приблизившись к ней. Он мог бы протянуть руку и коснуться ее, но боялся, что не сдержится и заключит ее в объятия.

Она повернулась, и он увидел за маской утонченной светской дамы ту Лариссу, которую знал.

— Джек. — Ларисса улыбнулась, и ему показалось, что ей далось это с трудом. — У тебя вошло в привычку подкрадываться к женщинам, прогуливающимся в одиночку поздно вечером?

— Куда ты идешь?

Она сглотнула, и ему захотелось покрыть поцелуями нежную кожу ее шеи.

— Не думаю, что это твое дело, — холодно улыбнулась она. Ее лицо снова стало похоже на маску, которая раздражала его не меньше, чем ее деланая улыбка — Ты правда хочешь разговаривать со мной на ступеньках здания, в котором сегодня собрался весь Манхэттен? Не боишься испортить свою репутацию? — промурлыкала она, но ее колючий взгляд подействовал на него как удар. Ведь когда он видел ее в последний раз, она отдавалась ему, сидя на нем верхом, а потом закричала от наслаждения и рухнула на него. Он отмахнулся от воспоминаний, которые сбивали его с толку.