Фрида Митчелл - Неосторожный шаг Страница 22

— Должно быть, шутка была весьма удачной, чтобы вызвать у вас такой смех. — Мрачный голос подействовал на нее как ведро ледяной воды; она чуть не уронила тарелку, вздрогнув от неожиданности, и тут же увидела стоявших рядом Мирей и Филиппа.

— Не особенно. — Робер быстро поднялся, предлагая свое место Мирей. — Хочешь, я принесу тебе что-нибудь поесть? — спросил он ее, бросив молниеносный взгляд на суровое лицо Филиппа.

— Спасибо, дорогой. — В голосе Мирей прозвучала обида, и следующие несколько минут, пока Робер не вернулся с тарелкой для нее, прошли в неловком молчании, которое Элизабет не посмела нарушить. Она ковырялась в своей тарелке, потупив глаза и путаясь в собственных мыслях. Как смел он проявлять недовольство тем, что она смеялась вместе с Робером, когда он делал Бог знает что со своей любовницей. Как он смел!

Властная рука, взявшая Элизабет за локоть, подняла ее с места.

— Благодарю за приятный вечер, Мирей… — Голос Филиппа был холоден и невозмутим.

— Вы уходите? Но еще так рано…

Филипп прервал возражения Робера с улыбкой, которая могла бы превратить воду в лед.

— Тем не менее настало время прощаться, — сказал он. — Мирей, ты поблагодаришь за нас свою мать?

Когда они уходили, рыжая француженка едва подняла голову, а лицо Робера, склонившегося в прощальном поклоне, выражало нечто среднее между удивлением и пониманием.

Филипп потащил Элизабет через шумную веселую толпу, заполнявшую комнаты первого этажа, к парадной двери, за которой в относительной тишине главной аллеи она смогла наконец перевести дыхание.

— Что случилось? — Она сбросила его руку со своего локтя, когда он хотел вести ее вниз по ступеням, решительно отказываясь повиноваться силе.

— Случилось? — Филипп остановился на секунду, чтобы посмотреть ей в лицо, и затем произнес холодным и вежливым тоном: — Что могло случиться?

— Не знаю, но вы, кажется… обозлены на что-то, — проговорила Элизабет.

Он стоял на две ступени ниже ее, их лица оказались почти на одном уровне, и близость его губ опять начала ее волновать. Она с трудом оторвала взор от четко очерченного рта и тут же встретилась с прямым взглядом сверкающих глаз, от которого уже не смогла уйти.

— Обозлен? — В его улыбке не было теплоты. — Думаю, вы испытываете те же чувства. Ну, так идем? — Когда он указал в сторону «феррари», который стоял на аллее, движение его руки было резким и раздраженным, похоже, он с трудом сохранял над собой контроль.

Но почему? Что обеспокоило его? Было ли у него что-то вроде ссоры с Мирей? Возможно, она выразила недовольство своему возлюбленному тем, что он явился на вечеринку с другой женщиной — даже если он просто выполнял обязательство, которое фактически было ему навязано, когда Мирей объявила о предстоящей вечеринке. Семья де Сернэ отличалась исключительным гостеприимством и воспитанностью, в этом им следовало отдать должное. Было бы верхом бестактности со стороны Филиппа не распространить это приглашение и на нее. Возможно, он действительно не ожидал, что она согласится прийти.

Поскольку Элизабет по-прежнему не двигалась, он бросил на нее еще один, последний, взгляд, полный раздражения, повернулся и зашагал по направлению к машине. И когда она все же медленно побрела за ним, то почувствовала себя очень несчастной и всеми покинутой.

6

— Филипп! — Его мрачный вид не располагал к тому, чтобы задавать вопросы, но Элизабет почувствовала, что должна как-то развеять свои подозрения, которые постепенно усиливались. — Мне кажется, что дорога сюда не была такой длинной.

— Вы правы.

— Но я не понимаю… — Она осеклась на полуслове, когда он внезапно свернул с магистрали, по которой они ехали почти три четверти часа, на темную боковую дорогу, обсаженную с обеих сторон огромными деревьями. — Куда мы едем?

— Мы находимся точно в двух милях от моего дома, который и есть конечный пункт нашей поездки. — Филипп сказал это спокойно, но осторожная вкрадчивость его голоса дала понять, что он знал, как будут восприняты его слова.

— Ваш дом?! — Она почти закричала. В это невозможно было поверить! — Вы везете меня к себе домой? Даже не спросив меня? Разверните машину сейчас же! — Не дождавшись ответа, она бросила яростный взгляд на своего спутника. — Вы слышите меня, Филипп? Я хочу вернуться.

— Вы и вернетесь… но только позже. — На короткий момент он повернулся к ней с белозубой улыбкой, которая сверкнула в темноте на его смуглом лице. — Я только хочу показать вам мой дом, Элизабет, разве это преступление? Мне стало казаться, что вечеринка немного… скучновата, а ночь еще только начинается. Мы разволнуем моих родителей, если вернемся так скоро. Они подумают, что что-то случилось. — Последние слова были сказаны с ироническим оттенком, и это не ускользнуло от ее внимания.

— Меня не заботит, что они подумают, — бросила она. — Я хочу вернуться.

— Не будьте такой занудой. — Его голос теперь звучал лениво, с налетом веселой насмешки, что явно указывало на то, что он наслаждается ее реакцией. — Я покажу вам дом, мы спокойно, как два цивилизованных человека, выпьем по чашке кофе, и, возможно, даже поговорим друг с другом без драки. — Он вновь взглянул на ее сердитое лицо и громко вздохнул. — Или, может быть, в отношении последнего мои надежды напрасны?

— Вы не имели права везти меня к себе, не спросив моего согласия, — сказала она резко. — Абсолютно никакого права!

— Знаю. Но если бы я предложил вам поехать ко мне домой этим вечером, то ваш ответ нам обоим нетрудно было бы предсказать. — Его брови насмешливо приподнялись. — Разве не так?

— Вы невозможны! — Деваться было некуда, и ей не оставалось ничего иного, кроме как выходить из создавшегося положения с наименьшими потерями.

— Я тоже это знаю. — В его голосе вместе с чувственными интонациями звучало неприкрытое удовлетворение, и ей захотелось ударить его изо всей силы и побольнее. Лишь благодаря тому, что «феррари» мчался со скоростью более семидесяти миль в час по неосвещенной дороге в глухую ночь, она удовлетворилась громким «ух» и демонстрацией всем своим видом ледяного презрения.

Через несколько минут дорога заметно сузилась, и наконец они въехали через широко открытые железные ворота в большой двор, где располагался пруд с обитавшими в нем утками. Как только машина подъехала к дому, автоматически зажегся свет, и стало светло как днем.

— Мое убежище. — Филипп остановил машину перед большим фермерским домом, сложенным из камня желтого цвета, с разлапистой камышовой крышей. Стены были увиты благоухающими розами и гирляндами плюща. Окна в свинцовых переплетах и двери из темного дерева усиливали впечатление не подвластности времени всего этого места, а окна верхнего этажа выглядывали из-под нависавших краев крыши вместе с маленькими декоративными балкончиками, почти сплошь скрытыми алыми и розовато-лиловыми бугенвиллеями.