Одри Хэсли - И в горе и в радости Страница 22

По правде говоря, она предпочла бы костюм. Прямая облегающая юбка и приталенный жакет подчеркивали стройную фигуру, а глубокий треугольный вырез между атласными лацканами интригующе приоткрывал ее красивую грудь. Линда не могла отвести глаз от этого костюма, пока в примерочной не взглянула на ценник.

Все еще хмурясь, она подошла к Роджеру и наклонилась, чтобы прошептать на ухо:

— Роджер, этот костюм слишком дорогой. Я не могу принять такой подарок.

Он поставил чашечку, на блюдце, коротко вздохнув.

— Можешь, — сказал он тихо, но твердо. — Ты можешь делать все, что захочешь, Линда. Иметь все, что захочешь. Ты сегодня со мной, а я очень богатый человек. Прости меня, любимая, но я настаиваю! Мне очень нравится одевать тебя — почти так же, как понравится раздевать сегодня вечером, — заметил он, бросив игривый взгляд на ложбинку между ее грудями.

Линда резко подняла голову, их взгляды встретились, и она отчаянно покраснела.

— Ты… не должен так говорить, — сказала она, потрясенная тем, что Роджер назвал ее своей любимой, а еще больше — теми образами, которые вызвали эти слова. Греховный жар воспламенял ее кровь, горячил кожу. Желание забилось в ее жилах.

В его же взгляде читалось ликование.

— Наверное, не должен, — проговорил он. — Но не могу этому противиться. Я никогда не встречал женщину, которая повела бы себя так, как ты только что. И это значит, что ты — само очарование, милая Линда. Во всех отношениях…

— Я… я просила тебя не называть меня гак, — сказала она, тщетно пытаясь быть непреклонной.

— Но почему, если это определение так тебе подходит?

Он озорно улыбнулся, и Линда не смогла справиться с собой.

— Ты порочный тип, Роджер Ллойд, — улыбнулась она в ответ.

— Ну, ты многого хочешь, любимая. Богатство и добродетель вместе не ходят.

Это она уже поняла. Не собирается ли он сделать меня своей постоянной любовницей, подумала Линда. Возможно, он уже покупает ее, давая возможность привыкнуть к вещам, которые она никогда не смогла бы себе позволить, ради того, чтобы снова и снова получать то, что она даст ему сегодня.

— Я не собираюсь становиться твоей любовницей, Роджер, — предупредила она в надежде, что, сказав это вслух, предотвратит неизбежное.

Похоже, эти слова ошеломили Роджера.

— Так вот что ты об этом думаешь… — Он провел рукой по ее дорогому наряду.

— Я не права? — спросила она.

— Не права, — отрезал он, но не стал продолжать.

Удивление Линды быстро перешло в замешательство.

— Тогда что же все это значит?

— Это развлечение, Линда. — Он улыбнулся игривой, но загадочной улыбкой. — Как раз то, чего ты хотела сегодня.

— Развлечение, — медленно повторила она, пока вдруг не постигла смысл его слов. Да, конечно! Как глупо с ее стороны! Какая там любовница! Быть любовницей — унизительно для ее гордости, а поиграть в нее — ну что ж, придется.

Сегодня, что бы ей Роджер нежно ни нашептывал, будет лишь краткое свидание. Роман на одну ночь, только оформленный как нечто большее. В самонадеянных словах, что он отвратит ее от всех мужчин, не было ничего, кроме высокомерия. Они не сулили никакого продолжения, лишь одну незабываемую ночь.

Но, Боже, как она стремилась к этой ночи! Даже сейчас, стоило ей посмотреть на этого красивого мужчину, элегантно расположившегося в кресле, как она готова была умолять прекратить этот фарс и немедленно отправиться в номер для новобрачных. Она не хотела тратить короткие мгновения, которые ей суждено провести с любимым, на то, чтобы наряжаться, словно кукла Барби, не хотела, есть этот дурацкий ланч…

— Знаешь ли, я не нахожу в этом ничего забавного, — раздраженно начала она. — Не лучше ли вернуться… то есть, я бы предпочла… я хочу, чтобы ты… — Голос Линды сорвался. Она не могла набраться мужества, чтобы признаться в терзавшем ее желании. Но все было ясно без слов — румянец, блеск глаз, приоткрытые губы выдавали трепет ее учащенно бьющегося сердца.

Роджер посмотрел на спутницу поверх чашки, опалив откровенным взглядом. Желание, вспыхнувшее в синей глубине глаз, заставило Линду; задрожать. Словно сбивчивое признание девушки сорвало с него маску любезного джентльмена, и стало ясно, что значит для него ночь любви с ней. Ее невероятно тронуло и взволновало это.

— Роджер. — Дыхание ее дрожало, перед глазами все плыло. Как и накануне, она видела только его.

— Да, — выдохнул он. — Я знаю, чего ты хочешь.

Чашечка вновь звякнула о блюдце, и, перед тем как неторопливо подняться на ноги, ему пришлось отвести взгляд от нее.

— Леди уйдет в этом платье, — резким командным тоном приказал Роджер суетящейся вокруг продавщице. — Она не будет переодеваться в прежнюю одежду. Заверните ее оранжевое платье вместе с черным. Вот моя кредитная карточка.

Когда он повернулся к Линде, нервное возбуждение охватило ее. Она томилась в предвкушении того, что должно было произойти. В неизвестности было что-то невероятно захватывающее. И вместе с тем невероятно пугающее.

Она пронзительно посмотрела на Роджера. Он крепко взял ее под руку и подвел к прилавку. Пять минут спустя он уже усаживал ее в такси. Предстояла недолгая поездка к отелю.

Казалось, Роджер знал, что не стоит прерывать молчание во время этого короткого путешествия, ни в роскошном холле отеля, ни даже в лифте, который поднимал их в номер для новобрачных. Линда была благодарна ему за молчание — вряд ли она была способна сейчас вести осмысленную беседу.

Дверь лифта отворилась, и не успела она оглянуться, как уже стояла перед тяжелой деревянной дверью, а Роджер вставлял ключ в сиявший медью замок. Впервые Линда задумалась, как может выглядеть номер для новобрачных. В любом случае она не ожидала того великолепия, которое открылось ее глазам, когда Роджер распахнул дверь и провел спутницу внутрь.

Белый, кремовый и золотой цвета ослепили девушку. Белые стены и мебель, кремовый ковер и шторы, золотые светильники и подушки. И еще немного стекла. Все столы были стеклянные. И одна стена. Сквозь нее открывался великолепный вид па гавань, мост и окрестности. Огромная хрустальная люстра с позолотой свисала с высокого белоснежного потолка.

— О! — только и сказала она, войдя. Все плотские желания на мгновение отступили. — Какая прекрасная комната!

Это было нечто большее, чем просто прекрасная комната. Этот номер для новобрачных должен был превзойти все подобные номера. Изящный. Просторный. Трогательно романтический. Как в тумане Линда миновала гостиную и вступила в грезу спальни. Она смотрела на огромную белую кровать с кружевным балдахином в оборках, разглядывала перламутровое атласное стеганое покрывало и множество маленьких кружевных подушечек, пристроенных напротив четырех обтянутых атласом подушек. Это воистину была постель для новобрачных.