Лора Брантуэйт - По мосту через пропасть Страница 22

Позже он отвез Сьюзен домой. Она против обыкновения молчала и, откинувшись на сиденье, смотрела, как мелькают за окном ярко освещенные витрины, неоновые вывески и фонари.

— Сходим завтра в театр? — наконец спросила она. Неужели именно эту мысль она долго вертела в мозгу, как пару металлических шариков, которые так приятно катать в руке?

— Завтра я возвращаюсь в Эшингтон, Сью. Извини. В другой раз сходим, — ответил Адриан.

— А зачем? — невинно спросила Сьюзен.

— У меня такое чувство, будто мое место сейчас там, — честно ответил Адриан. Сьюзен умничка, она поймет.

Про Анну ему говорить ей не хотелось — что-то мешало, что-то глубоко зашитое, почти инстинкт. С чего бы это?

— М-да, — глубокомысленно прокомментировала Сьюзен.

Молчание затянулось до конца поездки — правда, по ночным улицам, не забитым транспортом, ехать было недолго. Адриан мягко затормозил у парадного подъезда элитного дома, в котором жила с отцом Сьюзен.

— Ну пока, — сказала она и, промахнувшись по неосторожности, поцеловала его не в щеку, а в уголок губ.

— Пока.

В такое смущение Адриана могли ввести только разговоры одноклассников о женщинах, когда ему было лет двенадцать.

День для Анны начался совершенно необычным образом — она проснулась по будильнику, подумала, что в комнате холодно, поплотнее завернулась в одеяло и снова заснула. Следующее пробуждение ее произошло около десяти утра. Об этом ненавязчиво напомнил жиденький осенний свет, просачивающийся сквозь не закрытые накануне жалюзи.

Анну обуял ужас — сильнейший страх, который знаком только людям, которым случалось проспать что-то очень важное.

Что подумают люди? Ведь ее некому, некому заменить, подстраховать…

Анна рывком села на постели — и поняла, что рывок получился какой-то неубедительный. Мышцы слушались плохо, точно восковые. В голове настойчиво гудела пустота.

Ой. Заболела?! Анна не болела несколько лет — по тем же причинам, по каким не брала отпуска. На этот счет у нее с собой была четкая договоренность. Некогда отвлекаться. Незаменимые — есть.

Спустя минуты полторы, не меньше, ей удалось добраться до ванной комнаты. К счастью, срок годности шипучего аспирина, завалявшегося в аптечке, не истек. Выпив стакан «медицинской содовой» с кисло-сладким апельсиновым вкусом, Анна обрела способность думать больше одной мысли в минуту и передвигаться с вполне приличной скоростью. Она принялась выбирать одежду и косметику, которые помогли бы отвлечь внимание от ее воспаленно блестящих глаз и нездоровой бледности.

Что могло произойти? Простыла на прогулке? Ерунда, быть не может. Сквозняков у нее в доме нет. Чихающих и кашляющих клиентов у нее вчера не было. Неужели из-за нервов?

Анна покачала головой. Да уж, если внезапно вспыхнувший и явно сексуального характера интерес к ее персоне способен вызвать в ней такую бурю чувств, которую придется в самом прямом смысле перебаливать, пора что-то в своей жизни менять.

Может, уехать куда-нибудь на Ближний Восток, выйти замуж за какого-нибудь симпатичного шейха и быстро выбиться в любимые жены за счет искусства варить кофе? Арабы, они темпераментные, с ними проблем не будет…

Мысль была настолько дикой, что Анна забеспокоилась — а не горячечный ли это бред? Хуже могла быть только идея выйти замуж за Клайва…

То ли аспирин был на самом деле волшебным, то ли у Анны был дар самовнушения, то ли болезнь на самом деле была не болезнью, а чем-то иным, науке неизвестным, но уже через час об утреннем недомогании напоминало лишь ощущение сухости в глазах и некоторая замедленность движений. Впрочем, посетителей почти не было, за утро Анна сварила только четыре чашки кофе, из которых одна предназначалась ей самой, и медлить она могла сколько душе угодно. Если кто-то и счел смертельным оскорблением закрытую в неположенный час дверь кофейни, то никак своего недовольства пока не выразил.

Она уже было расслабилась и взялась за Мильтона, которого ей не так давно захотелось перечитатать — разговаривали с Адрианом о традиции героизировать отступников и бунтарей, — но тут на пороге возник Джеймс.

Анна мысленно застонала.

— Доброе утро, — сказал он.

— Доброе, — приветливо-отстраненно улыбнулась Анна.

— А я вот проходил мимо и решил зайти на чашечку кофе.

— Превосходно, — равнодушно отозвалась Анна. — Какой предпочитаете сегодня?

— По-венски.

— У меня кончился шоколад, — солгала Анна в надежде, что он пойдет куда-нибудь в другое место пить свой любимый утренний кофе.

Не тут-то было.

— Тогда любой другой на ваш вкус.

— Хорошо, в течение пяти минут заказ будет готов. Пожалуйста, займите место за столиком…

— Опасаетесь, что я на вас наброшусь?

— Нет, опасаюсь, что вас атакуют мои вирусы. Я приболела.

— Давайте повесим на дверь табличку «закрыто» и попробуем вас полечить? — невинно предложил Джеймс.

— Для этого вовсе не обязательно закрывать кофейню. — Анна с улыбкой продемонстрировала банку меда и положила себе в чашку с чаем две большие ложки.

Анну так и подмывало сварить ему какую-нибудь безвкусную дрянь, но, во-первых, она плохо представляла, как это можно сделать, имея на руках только лучшее кофейное зерно, а во-вторых, профессиональная гордость не позволяла портить репутацию своего заведения.

Она сварила ему банальный крепкий эспрессо в эспрессо-машине и для проформы добавила туда взбитых сливок. Если он и остался разочарован, то виду не подал, продолжал буравить ее взглядом.

— Как дела у миссис Хиггинс? — осведомилась Анна. На некоторых людей светская беседа действует сильнее, чем грубость.

— Все в порядке. Про Адриана и не спрашивайте, ничего не знаю. Хотя, может быть, знаете вы?

С какой бы это стати?! — возмутилась Анна, но вслух ничего не сказала и только равнодушно пожала плечами. Какой неприятный тип. В нем слишком много желчи. И как она вчера этого не разглядела?

Все шло не по плану. Джеймс злился. То нежное и чувственное, что вчера он своим безошибочным чутьем распознал в ней, сегодня будто заледенело. Осталась нервозность, немного замедленная пластика, а вот женскость, страстность — ушла. Может, и вправду дело в болезни? Или она так рассердилась на него за вчерашнее, что теперь отвергает даже на уровне инстинктов?

— Анна, я очень обидел вас вчера? — Он решился на ход конем. Не в правилах Джеймса извиниться.

Колкий взгляд из-под черных ресниц.

— Знаете, Джеймс, мне бы не хотелось вспоминать о том эпизоде. Интересно говорить про солнечные и лунные затмения, а не о затмениях сознания.