Забудь… - Юрий Горюнов Страница 22

затихла, ошарашено глядя на меня, – замолчи, – тихо сказал я. – Извини, что повысил на тебя голос, но я как врач знаю, что иногда надо гаркнуть или ударить человека, чтобы вернуть его из состояния аффекта в нормальное. Ты же не все знаешь. Я согласился только после того, как мы познакомились и при одном условии. Я выдвинул условие, что ты останешься в стороне и тебя выведут из под удара. Когда начнутся проверки, а затем будет реорганизация, то тебе предложат работу в другом месте. Это будет выглядеть логично, так как будут менять штатное расписание, а после проверки многие уйдут сами. Это было мое условие. Они согласились.

Она молчала и не произносила ничего в ответ, а я не нарушал ее молчания, понимая, что ей надо время, чтобы осмыслить услышанное:

– А что будет потом? Со мной? С тобой?

– Ничего. Я сотру тебе память, и ты забудешь о том, что мне сказала и что вообще была здесь. Забудешь меня.

– А ты обо мне?

Я горько усмехнулся: – А я нет.

– Но это же страшно. Зачем ты на это согласился?

– Ради тебя. Когда мне показали твое фото, то уже тогда я понял по твоим глазам, взгляду, что должен тебе помочь, а когда познакомился, то принял окончательное решение. Мне хочется, чтобы у тебя была спокойная жизнь. Если бы я тебя не видел и не узнал, мне было бы все равно, что, где и с кем происходит, но я тебя знаю. Да, как бы не звучало пафосно, мне не все равно, когда травят людей, но, увы, я тебя знаю и если с тобой что-то случится, а помочь я не смог, то как мне жить с этим дальше?

– А как ты будешь жить без меня?

– Думаю плохо. Это плохой вариант, но не худший. Я буду знать, что у тебя все в порядке.

– Но не факт, что со мной может что-то произойти? Я к этому не имею никакого отношения.

– Знаю, но косвенно скажется. Нервотрепка на работе и потом не известно, как будет с работой. Шлейф может тянуться. Кто вообще ничего не знал, рядовые это одно, но ты могла догадываться и молчала. Вот я и решил оградить тебя от возможных неприятностей.

– Благодетель!

– Нет. Ты мне очень нравишься. И все.

– Но меня могут спросить, что куда это пропал мой знакомый?

– А ты можешь спросить, что они следили за тобой? Это твоя жизнь и решаешь с кем встречаться сама.

– Но если покажут твою фотографию?

– Мало ли у тебя знакомых. Ты можешь припомнить, что был такой, но ты не сможешь вспомнить, было ли что между нами, и что ты мне говорила. А раз плохо помнишь, значит случайное знакомство. Но до этого не дойдет.

– Значит, я совсем тебя забуду?

– Не могу быть уверенным на сто процентов. Может быть, мое лицо и покажется тебе знакомым, но не более.

– Откуда ты это знаешь?

– Проверено, потому и знаю.

– Значит, эта наша встреча у тебя первая, – она замолчала.

– И последняя, – закончил я за нее, – если ты доверишься мне.

– Я так не хочу.

– Я тоже, но так лучше для тебя. И не надо обо мне. Мне будет приятно думать, что у тебя все хорошо и жить надеждой.

– На что?

– Вдруг снова познакомимся, хотя не факт что ты этого захочешь.

– Ты можешь потом узнать где я, – сказала она с надеждой в голосе.

– Теоретически да, но узнавать не буду. Я не буду дальше сотрудничать и не хочу вмешиваться в твою жизнь. Если случай сведет, то это другое дело.

– И что сейчас?

– Расскажи мне о своих догадках.

Анна рассказала мне о том, где она обнаружила несоответствие данных и о чем хотела рассказать руководству. Назвала несколько фамилий, кто по ее мнению мог иметь к цепочке производства, и сбыта отношение. Закончив говорить о работе, она сказала:

– Значит иначе нельзя?

– У меня не получится. Я очень хочу, чтобы у тебя все было хорошо и что смогу я сделаю, но я не волшебник.

– Тебе же будет плохо без меня!

– Мне будет мучительно без тебя.

– Разве можно жить не мучаясь?

– Без тебя нет.

– И ты этим жертвуешь?

– Это не жертва. Ты не обижайся на меня, ладно? Так сложилось.

– Обида – это не понятый нами поступок другого. Я тебя поняла.

– Мне с этим будет легче.

– Ты уверен, что между нами все было в первый и последний раз?

– Такой уверенности у меня нет.

– И это правильно, – она встала и подойдя ко мне скинула халат.

Уже поздним вечером, я отвез ее домой. Она просила вызвать такси, но я отказался, хоть и больно, но зачем ей помнить дом, который ни о чем конкретном не скажет, но что-то в нем было. Зачем? Сидя в машине Анна спросила:

– А как ты это делаешь?

– Без хирургического вмешательства, – горько пошутил я.

Около подъезда, она задержалась: – Хоть я и не вспомню, но пока я тебя знаю, скажу, что рада была знакомству с тобой. Уже тогда, в первый день, я поняла, что ты мне нравишься. Извини меня, мой дорогой, если что не так было. Я не знаю, как проявляется любовь, но я полюбила тебя. Тебе с этим жить. С моей любовью. Прощай, – и она повернувшись пошла от меня.

На мои глаза навернулись слезы, но ради нее, когда она достала ключи от домофона, чтобы открыть дверь, я мысленно сказал ей: – Забудь. Забудь меня и все, что между нами было.

Она вошла в подъезд не оборачиваясь, а я сел в машину и тихо отъехал. Что творилось у меня в душе, словами не передать. Для подобных эмоций нет слов, да и не нужны они. Их надо пережить, свои чувства, эмоции, а потом понять и сохранить. Сохранить для себя, чтобы понимать, что даже правильное решение, приносит боль и чаще тому, кто вынужден их принимать.

Эпилог.

Утром, придя на работу, я позвонил и сообщил, что у меня есть информация. Вечером, проезжая по обговоренной улице, я увидел голосующего Егора Васильевича и остановился, чтобы подобрать случайного попутчика. Пока ехали, я рассказал ему все, что мне сказала Анна. Он записал. Я отдал ему телефон и известил, что больше не участвую в их проектах, лишком велика цена. Он посмотрел на меня, и с огорчением произнес:

– Жаль. Но я вас понимаю. Свое обещание сдержу, ей предложат хорошую работу, а вас больше не потревожат. Не хотите знать потом, где она