Кристин Сэлингер - Дуэт Страница 22

— Она твоя любимица, невзирая на то, что ты живешь в Лондоне, а работать приезжаешь сюда? Шотландия для тебя особое место?

— Во что бы то ни стало я возьму тебя и туда. Семья моей матери, — объяснил он, — очень дружелюбная. Если дела с партитурой у нас пойдут хорошо и мы все сделаем в срок, то, возможно, оставшееся время мы проведем там.

Кэтрин заколебалась.

— Да? Мне нравится твое предложение…

— А мне — твой наряд.

Девушка поймала его любящий взгляд. Ошеломленно она прикрыла полотенцем грудь и вскочила на ноги.

— Я не намеренно… я забыла… — Ее лицо залилось краской. — Фредди, ты мог бы мне сказать…

— Я уже тебе сказал. — Его глаза скользнули по ее бедрам.

Она нашла в себе силы улыбнуться.

— Сейчас ты спокойно выйдешь и позволишь мне одеться.

— Ты должна одеться? Очень жаль. — Он обнял ее. — А я только что подумал, как мне нравится твоя экипировка. — Он приблизил губы к ее губам. — Ты хорошо пахнешь. А в твоих волосах еще дождь.

Шум моря затуманивал ее сознание, и она невольно ответила на его поцелуй. Простыня сползла с ее плеч. Ее захватило сильное желание, она чувствовала силу власти этого мужчины над собой. Он смотрел на нее и ждал, пока она откроет глаза.

— Могу я сделать тебе нескромное предложение?

Она изумленно посмотрела на него — он спрашивал ее согласия! Еще минуту тому назад она боялась, что он станет требовать своего. Сейчас Кэтрин не хотела ни выбирать, ни возражать, она мечтала, чтобы он взял ее.

— Что, если я скажу «да»? Но это будет так неловко, если внизу миссис Даймонд. Вдруг она услышит нас?

— Кэт, раз ты сказала «да», — произнес он страстно, — я выгоню миссис Даймонд и разгоню все окрестное население, если кто-то осмелится нам помешать!

…И все-таки ничего не произошло. Он снова отступил. Это была странная игра в «кошки-мышки».

12

Они приступили к работе на следующий день после приезда и вскоре почувствовали себя легко в привычной деловой обстановке. Фредерик вставал рано и обычно успевал съесть половину завтрака, пока Кэтрин еще только спускалась с лестницы. После завтрака и кофе она чувствовала себя бодрой, и они работали до полудня. В этот час приходила миссис Даймонд. Домоправительница разбирала покупки и проверяла домашние запасы, а оба артиста отправлялись на дальние прогулки. Дни стояли чудные — запах моря разливался в воздухе, огромные буруны бились о высокие скалы, отважные птицы вили гнезда, перекрывая своими криками шум волн. Кэтрин часто стояла на возвышенности, откуда могла видеть деревню с аккуратными рядами коттеджей и высокий шпиль церкви.

После полудня они снова принимались за работу. Дрова потрескивали за каминной решеткой. А пообедав, они уходили из рабочей комнаты. В конце недели они уже обозначили основные контуры партитуры и определили тематику песен.

Все-таки им не удалось избежать столкновений, но их аргументы в спорах помогали добиваться лучших результатов, и в конце концов партитура становилась лучше. Их сотрудничество оказалось плодотворным.

Они оставались друзьями. Фредерик больше не делал попыток стать любовником Кэтрин. Время от времени она ловила его настойчивые взгляды. Тогда она чувствовала влечение к нему, чувственное и нежное, но преодолевала искушение обнять, поцеловать его. Недостаточная настойчивость с его стороны смущала ее, но привлекала больше, чем прежнее нетерпение, которое заставляло ее уклоняться от его домогательств. Она знала, что он ждет ее решения. Иногда, во время шутливых профессиональных споров, возникала атмосфера взволнованной напряженности.

Начавшийся беспрерывный ливень мешал им совершать прогулки на скалы. Зато музыка заполняла теперь дом, проникала в каждый уголок, вплоть до заброшенного чердака. Мистер Даймонд заготовил им дрова, и они разжигали камин, чтобы разогнать уныние, навеянное непогодой. Выпив чая с бисквитами, они забывали об отдыхе и садились опять работать. Споры возникали почти по каждому эпизоду.

— Здесь надо убыстрить темп, — убеждала Кэтрин.

— Это лирическая часть, Кэт!

— Но не похоронная процессия. Нельзя цепляться за свой выбор, Фредди. Публика заснет прежде, чем Линда кончит петь.

— Никогда не заснет, пока Линда Хармен будет петь, — возражал он. — Этот номер — откровенный секс, и она подаст его как надо.

— Да, разыграет, но не в таком темпе. — Сидя за роялем, она повернулась к нему лицом. — Хорошо, Пол засыпает над пишущей машинкой в середине главы, которую он пишет. Он уже поверил в себя, отчасти потому, что пылкая мечта соответствует его представлениям о Лолите. Он уже полюбил ее, хотя знает, что она плод его воображения. Персонаж романа, который он пишет, всего только плод его фантазии. И сейчас, в полдень, он снова мечтает о ней, и на этот раз она обещает ему явиться ночью.

— Я знаю сюжет, Кэт.

Она прищурила глаза, сдерживая раздражение. Ей показалось, что она улавливает усталость в его голосе. Один или два раза она просыпалась среди ночи от того, что Фредерик с воодушевлением играл на рояле мелодию песни «Рассвет». Они оба были правы относительно эмоциональной окраски номера и его места в сценарии, но это надо было как-то выразить.

Фредерик вытащил последнюю сигарету из пачки.

— Выразить… Линда знает, как надо это спеть.

Кэтрин что-то разочарованно пробормотала. К несчастью, обычно он бывал прав в своих суждениях, обладая феноменальным музыкальным чутьем. Но сейчас она была уверена, как автор песни и как женщина, что истина на ее стороне. Кэтрин воспринимала этот номер как кульминацию сюжета. Она проиграла лирическую мелодию Фредерика.

— Да, Линда, может быть, знает, как это спеть и даже подкрепить хореографией, в чем я не уверена. И все же здесь должен быть другой темп. Позволь мне показать тебе. — И она начала играть отдельные куски. Фредерик насторожился. Кэтрин играла в темпе аллегро и пела под свой аккомпанемент. Ее голос сливался с музыкой. Он отошел к окну и смотрел на дождь. Это была песня-искусительница, полная скрытых страстных обещаний.

Голос Кэтрин лился, и страстные звуки разносились по дому. Фредерик почувствовал, как в его жилах запульсировала кровь от растущего желания. Мелодия, которую она создала, была удивительной. Более быстрый темп оказался полной противоположностью темпу, который выбрал он, и гораздо сильнее воздействовал на слушателя. Внезапно она оборвала пение, откинула волосы назад и бросила взгляд на Фредерика.

— Ну как? — с полуулыбкой спросила она. — Ты снова оказался прав?

— У нее нет твоего диапазона, — пробормотал он, — я не думаю, что она сможет взять низкие ноты так, как смогла ты.