Кендрик Шэрон - Мой любимый босс Страница 23

Но это было в темноте ночи, безжалостно напомнил ей внутренний голос, и тогда ты не могла видеть его глаз. Все, что ты чувствовала, это его тело, а все, что слышала, он наверняка говорит каждой женщине, с которой спит. Что заставляет тебя думать, будто ты другая? Особенная?

— Одевайся, — коротко сказал он.

— Да.

Рафаэль поспешно отошел от кровати, чтобы не видеть ее разрумянившегося со сна лица.

— Мы позавтракаем на террасе с Заидом и Франческой. Встретимся там.

Он не может дождаться, чтобы уйти, да?

— Хорошо, — спокойно проговорила Наташа. Будь она проклята, если позволит ему увидеть ее боль и гнев. Но злилась она, главным образом, на себя за то, что позволила себе чувствовать боль. Рафаэль ничего ей не обещал, не так ли? Ничего, кроме чудесного уикенда и великолепного секса.

Она выдавила улыбку, заметив, что он не поцеловал ее и не прикоснулся. Не удостоил даже взгляда, который дал бы ей почувствовать, что она что-то значит для него.

После его ухода Наташа выпила кофе и принялась размышлять о том, как лучше с этим справиться. Теперь, когда они собрались возвращаться в Англию, Рафаэль усиленно пытается вновь установить прежние границы, очевидно, решив, что постель была ошибкой. У нее есть несколько возможностей.

Она может соблазнить его — или умолять заняться с ней любовью.

Или может сохранить гордость и достоинство и пожать плечами, словно это не имеет значения, даже если при этом ее сердце разрывается на кусочки.

Наташа приняла душ и оделась с особой тщательностью, выбрав простое белое платье и золотистый пояс на бедрах как единственное украшение, а волосы уложила в незамысловатый узел на затылке. Но она не была бы истинной женщиной, если бы не нервничала, поднимаясь на террасу и гадая, что принесет ей нынешний день.

Мужчины были одни. Они стояли у балюстрады, поглощенные разговором.

— А где Франческа? — спросила Наташа.

— К сожалению, она не присоединится к нам, — спокойно проговорил Заид.

— О? — Наташа взглянула на Рафаэля, но его черные глаза ничего не выражали. — Как жаль.

— Да, в самом деле, — холодно отозвался Заид. — Но она просила попрощаться с вами и передать наилучшие пожелания. А я сказал Рафаэлю, что он может привозить вас в мою страну, когда пожелаете.

Рафаэль многозначительно промолчал, а Наташа, поглубже спрятав обиду, заставила себя широко улыбнуться Заиду, после чего ответила, что когда-нибудь хотела бы приехать в Марокко со своим сыном.

— У вас есть сын? — удивился Заид.

И это говорило о том, как мало Рафаэль рассказывал о ней шейху. Ничего, в сущности.

— Да, ему пять.

— Пять? — дипломатично переспросил Заид. — Да вы сама еще почти что дитя!

Не без труда Наташе удалось выдержать эту трапезу. Она попрощалась с Заидом и, когда он удалился с террасы в сопровождении слуг, встала из-за стола.

— Куда ты торопишься? — поинтересовался Рафаэль, любуясь ее длинными ногами со своего места на подушках.

— Собирать вещи, конечно же!

Может, потому что ему нравилось быть хозяином положения, теперь он обнаружил, что хочет еще ненадолго задержаться. А может, все дело в утреннем солнце, освещавшем ее так, что она походила на какую-то золотую богиню… Однако Наташа почти демонстративно повернулась к нему спиной и пошла прочь.

Рафаэль встал и последовал за ней, а когда они оказались в своей комнате, схватил ее и развернул к себе.

— Пожалуй, мы ненадолго отложим наше возвращение, — хрипло проговорил он.

С колотящимся сердцем Наташа уставилась на него.

— Вот как? Почему? Что еще ты задумал?

— Это весьма провокационный вопрос, cara. — Обхватив Наташу за талию, Рафаэль улыбнулся и притянул ее к себе, затем закрыл глаза, прижался губами к шее и вдохнул нежный аромат, который был присущ только ей одной — и так знаком ему. — Я мог бы придумать массу вещей, которыми бы хотел заняться прямо сейчас.

И она тоже. И все они имели непосредственное отношение к его теплому прикосновению и тому факту, что она ощущала твердость его возбуждения, как и желание, которое наэлектризовало воздух вокруг них.

— Вот как? — спросила она.

— Мм. — Он покусывал мочку ее уха. — А ты нет?

— Рафаэль, пожалуйста…

— Пожалуйста — что, cara?

Наташа хотела сказать: «Пожалуйста, перестань прикасаться ко мне так», но, по-видимому, у ее тела были другие идеи, ибо оно упивалось восторгом его прикосновения. Наташина голова откинулась назад, рот приоткрылся, когда Рафаэль задрал подол ее платья. Он не тратит время на нежность, в отчаянии подумала девушка, и вот уже прикасается к ней там, где она больше всего жаждет его прикосновения, и делает это как мужчина, выполняющий чувственную миссию. И внезапно стало слишком поздно для чего-то иного. Кроме как громко выдохнуть его имя: «Рафаэль!»

— Да, — сказал он, лихорадочно расстегивая «молнию», и прислонил ее к стене. На мгновение он уставился на ее полуоткрытые губы, перевел взгляд на огромные, потемневшие глаза, а затем вонзился в нее так глубоко, что его вздох удовлетворения превратился в прерывистый и почти беспомощный стон.

Не было времени ни на раздумья, ни на разговоры, ни на возражения, даже на поцелуи. Для Наташи все закончилось так скоро и неожиданно, что она почувствовала себя почти обманутой. Словно он лишил ее чего-то, и она никак не могла понять, чего именно. И большое тело Рафаэля конвульсивно содрогнулось внутри нее почти сразу же, и он стиснул ее в объятиях, бормоча что-то по-итальянски.

Она дождалась, когда он затихнет, а затем слабо толкнула его в грудь, ужаснувшись, насколько чисто физическим был этот акт. Ее сердце упало от отчаяния. Он использовал ее, использовал ее тело, просто чтобы удовлетворить свои потребности. И ты использовала его, язвительно напомнил ей внутренний голос, и она непроизвольно вздрогнула.

— Таша? — Дыхание Рафаэля стало ровнее, но глаза были встревоженными, поскольку то, что произошло минуту назад, застигло его врасплох. — Ты в порядке?

Она была далеко не в порядке. Ей было очень больно и обидно. Но синьор никогда об этом не узнает.

— Да, а почему бы и нет? — Она широко раскрыла глаза. — А теперь я хочу поехать в аэропорт и сесть на самолет.

Рафаэль нахмурился и, зевнув, подумал, что постель сейчас была бы гораздо предпочтительнее.

— Я думал, мы собираемся отложить полет?

— Но в этом нет необходимости. Больше нет. — Она отошла от него.

— О чем ты говоришь?

Сделай это, велела она себе. Выскажи все свои худшие страхи, и тогда они не будут иметь над тобой власти.