Алекс Вуд - Распродажа женихов Страница 23

— Если хотите знать, мисс Невеста Ника Хейлиса, еще в студенческие годы я приобрела сертификат на владение сердцем Ника за пятьдесят долларов. Только представьте себе — целых пятьдесят долларов. И ни разу за эти годы не потребовала своего. Но, по-моему, пришло время заявить о своих правах… Я же не могу допустить, чтобы Ник женился на такой фурии…

Если бы Эшли Коннорс и Кэтти Моран видели сейчас Анжелу, они бы гордились ею. Невозмутимое выражение лица, язвительный тон, оскорбительные слова — лучший рецепт для того, чтобы довести противника до белого каления.

Карен Гортоп никогда не отличалась спокойным темпераментом. Отпор Анжелы заставил ее отбросить все правила приличия и закричать во все горло:

— Ах ты, грязная полукровка! Шваль мексиканская! Немедленно убирайся отсюда, если не хочешь, чтобы тебя вышвырнула охрана. Если ты хоть раз попадешься мне на пути, я…

Что бы Карен сделала в этом случае, изумленные слушатели никогда не узнали, потому что рядом с нею внезапно появился Ник Хейлис и железной хваткой сдавил ее плечо. Карен пискнула и замолчала.

— Не смей оскорблять моих гостей, — отчеканил Ник.

Он был абсолютно спокоен, но ледяным холодом веяло от его невозмутимости. По-прежнему держа Карен, он повернулся к Анжеле.

— Простите меня, мисс Санчес, за то, что в моем доме вас посмели оскорбить.

Анжела заставила себя улыбнуться. В ее ушах до сих пор звучали жестокие слова Карен. Грязная полукровка! Неужели она виновата в том, что ее родители полюбили друг друга, несмотря на то; что принадлежат к разным народам?

— Извините, господа, — обратился Ник к любопытствующим, которые наблюдали за пикантной сценкой. — Карен немного перебрала, и я провожу ее в дом.

Он схватил невесту за руку и поволок за собой. Карен попыталась что-то сказать, но он смерил ее таким уничтожающим взглядом, что она замолчала и решила отложить выяснение отношений на потом.

Анжела осталась среди гостей и не знала, куда деться от смущения. Как она могла позволить вовлечь себя в позорную перебранку! Она опустилась до уровня этой Карен, когда ответила ей. И зачем надо было упоминать об этой распродаже? Неужели даже спустя столько лет ей суждено страдать из-за нее?

Она поискала Джона и увидела его беседующим с толстяком Билли. Оба мужчины делали вид, что ничего страшного не случилось.

— Джон, не могли бы вы отвезти меня домой? — Умоляюще спросила она.

Он был свидетелем этой отвратительной сцены, когда Карен принялась выкрикивать оскорбления, поэтому ничуть не удивился. Анжела выглядела подавленно, и он мысленно выругал себя за то, что оставил ее наедине с Карен.

Они тепло попрощались с Билли и незаметно ускользнули. Всю дорогу до отеля Анжела хранила молчание. Вечер казался сказочным, пока в лицо ей не швырнули жестокие слова. Что ж, ей указали на ее место. Как обычно…

Но обида постепенно таяла в сердце. Анжела не была злопамятна, к тому же она понимала, что Карен взбесилась, когда увидела, что ее жених столько внимания уделяет другой женщине. Любая сошла бы с ума на ее месте. Потерять Ника Хейлиса — это действительно страшно. И мысли Анжелы плавно перетекли в более приятную плоскость. Она вспоминала подробности встречи с Ником, его взгляды, слова, прикосновения, собственные ощущения. У Карен были все основания для ревности. И хотя это не давало ей права оскорблять ее, Анжела все-таки понимала соперницу.

Надо же, усмехнулась про себя Анжела. Я уже думаю о Карен как о сопернице. А ведь еще вчера я даже не вспоминала о Нике Хейлисе. Что со мной? Сегодня я встретила отца, но думаю почему-то не о нем, а опять о Нике.

Это наваждение…

Когда они подъехали к отелю, Анжела попрощалась и выскользнула из машины, не дав Джону возможности проводить ее до дверей. Она понимала, что поступает невежливо и что Джон ни в чем не виноват. Но ей хотелось как можно скорее остаться наедине с собой и своими противоречивыми эмоциями.

Она влетела в отель с горящими глазами. Коридорные и посыльные, эти наглые мальчишки, откровенно таращились на Анжелу. Но она не замечала ничего. Очутившись в номере, она бросилась к чемодану и стала рыться в кармашках, пытаясь найти кое-что чрезвычайно важное. Наконец ее поиски увенчались успехом. Анжела вытащила какую-то потертую бумажку и уселась с добычей на кровать.

Развернув бумажку, она долго изучала ее. Это был тот самый сертификат, которой она приобрела десять лет назад на распродаже женихов, и который давал ей право на сердце Ника Хейлиса. Все, что прилагалось к нему, Анжела давно уже потеряла, но сам документ она почему-то бережно хранила все эти годы. Неужели не зря? Глупая, самонадеянная мысль проникла ей в голову и никак не желала уходить. Воспоминания о Нике Хейлисе, его взглядах, словах не оставляли Анжелу.

«Ты самая большая идиотка, которая когда-либо появлялась на свет, Анжела Санчес, сказала она себе. Никогда не думала, что ты способна на такое безрассудство. Нет, даже вообразить невозможно. Влюбиться в Ника Хейлиса! Да еще за один вечер… Даже с Элом у тебя было не так», — Анжела невольно улыбнулась.

Впервые имя мужа не причинило ей душевной боли. Она могла спокойно произносить его, вспоминать все, что между ними произошло. Все ее прошлые печали казались теперь такими смешными и маленькими… Неужели минутный разговор и два танца с Ником Хейлисом настолько изменили ее?

Следующий день принес новые заботы. Анжела окончательно утвердилась в своем решении остаться в этом городе. Тем более что здесь живет ее отец. А значит, надо серьезно приниматься за поиски работы. Вчерашнее предложение Джона не в счет. Ей лучше попробовать устроиться самостоятельно. По многим причинам. Анжела вышла на улицу, купила газету с объявлениями о работе и, вернувшись в номер, принялась обзванивать потенциальных работодателей. Выходило не очень вдохновляюще. Почему-то по телефону ей не удавалось убедить никого в том, что она прекрасный специалист и справится с любой работой.

К обеду Анжела пришла в отчаяние. С каждым отрицательным ответом она все больше теряла веру в себя. Наверное, она зря вернулась в этот город, который помнит ее перепуганной, никому не нужной студенткой университета. В Нью-Йорке ей удалось обрести хоть какую-то самостоятельность, а здесь она словно очутилась в собственной юности.

Стук в дверь отвлек Анжелу от горестных размышлений.

— Войдите! — крикнула она.

«Скорее всего, горничная».

Дверь распахнулась, и вошел молоденький посыльный с огромным букетом белых роз. Анжела остолбенела.

— Вы комнатой ошиблись, — неуверенно пробормотала она и невольно одернула старую кофточку.