Белинда Бриттен - Один поцелуй Страница 24

— Привет, птичка.

Глаза-бусинки уставились на Кристин, после чего Фредди вынес вердикт:

— Она красотка!

Рассмеявшись, Элвин церемонно представил:

— Кристин, познакомься с Фредди. Фредди, это Кристин.

Поняв, что хозяин в хорошем настроении, попугай заискивающе сообщил:

— Фредди хочет орешков.

Кристин повернулась к Элвину, но тот покачал головой.

— Нет. Фредди вечером уже получил свою порцию.

Хитрая птица безошибочно угадала, откуда ждать поддержки, и прижалась головой к прутьям клетки, не выпуская Кристин из поля зрения.

— Фредди хочет орешков! — Теперь в голосе попугая послышались жалобные нотки.

— Ох! — Кристин посмотрела на Элвина. — Неужели ничего не осталось?

— Н-ну… — Внезапно Элвину пришла в голову счастливая мысль. — Если мы дадим ему орешков, он начнет куролесить. И его никакими силами не утихомирить, разве что придется притушить свет и развести огонь в камине.

— А я думала, что, стоит накинуть на клетку плотную ткань, как птицы засыпают.

Элвин от души надеялся, что Кристин не заметила висевшего на спинке стула покрывала, служившего именно для этих целей.

— Нет, — твердо сказал он. — Лишь полумрак и огонь в камине. — Он насыпал из банки в кормушку орехов и счел, что теперь самое время заняться гостьей. — Хотите вина?

— Не отказалась бы.

Наполняя бокалы, Элвин краем глаза наблюдал, как Кристин бродит по гостиной, прикасаясь то к одному, то к другому предмету. Наконец она остановилась у высоких дверей и прижалась носом к стеклу, разглядывая террасу, выходившую на пляж.

— Так здорово, что просто трудно поверить.

Элвин поставил бокалы на кофейный столик, притушил свет, разжег огонь в камине и, устроившись на диване, положил ноги на столик. Ему хотелось, чтобы Кристин села рядом, но он не торопил события и любовался ее силуэтом — на фоне темного окна, подсвеченный пылающим в камине пламенем, Кристин казалась загадочной и прекрасной.

— Кто-то разжег костер на пляже. — У Кристин странно изменился голос — ей словно не хватало воздуха.

Элвин боролся с желанием вскочить и заключить ее в объятия. Он медлил только потому, что не был уверен, что они принесут радость обоим.

— Хочешь пойти прогуляться?

— Нет. — Кристин отошла от окна и опустилась на диван. Теперь ее и Элвина разделяли какие-то десять дюймов. — Я хочу быть здесь, рядом с тобой.

Элвин вручил ей бокал с вином и поднял свой.

— За кого пьем? — Он на мгновение задумался. — За Посейдона?

— А может, за идеального мужчину? — предложила Кристин.

— Нет.

Элвин посмотрел Кристин в глаза — и утонул в их зеленой глубине, которая затягивала его столь же неумолимо, как отливная волна уносит от берега неумелого пловца. Сердце отчаянно колотилось, и Элвину пришлось сделать усилие, чтобы наполнить легкие.

— Тогда за фантазию. — Кажется, Кристин опять не хватало воздуха.

Элвин запаниковал. «За фантазию»? Что, черт возьми, это может означать? Парень, а что, если она грезит наяву и ничто иное ее не интересует?

Кашлянув, он прикоснулся своим бокалом к бокалу Кристин.

— За твои или за мои?

Она непонимающе уставилась на него.

— Фантазии, — пояснил Элвин. — Твои или мои?

Сделав глоток, Кристин обхватила ладонями бокал и уставилась в него, словно вино могло подсказать ответ. Как колотится сердце… Частит — раз-два, раз-два… Кристин улыбнулась уголками губ и бросила на Элвина лукавый взгляд из-под ресниц.

— Думаешь, у них есть что-то общее?

Взяв у нее из рук бокал, Элвин поставил его рядом со своим на кофейный столик.

— Сейчас узнаем. Не буду сдерживать свои фантазии, и ты скажешь, похожи ли они на твои.

Кристин, охотно позволив себя обнять, поддразнила:

— А если нет?

— Милая, для этого у нас вся ночь впереди.

Так жарко и страстно они еще не целовались. Элвин осознал, что в первый раз их бросило в объятия друг друга взаимное влечение. Затем он перестал что-либо понимать, столовой окунувшись в омут чувств.

Кристин застонала, и Элвин вскинул голову, ибо отчаянно нуждался в глотке воздуха — и столь же страстно жаждал снова прильнуть к губам Кристин. Его следующий поцелуй был долгим, но Элвину было уже этого мало — он провел руками по ее телу и, ощутив в ладонях тяжесть грудей, нежно сжал упругие холмики.

— Пожалуйста, — хрипло прошептала Кристин, воспользовавшись паузой, во время которой Элвин переводил дыхание.

Пальчики Кристин, пройдясь по его груди, замерли на пуговицах рубашки.

— Я хочу почувствовать тебя, — сказала она.

— А мне казалось, что это — моя фантазия.

Но Кристин уже расстегнула пуговицы его рубашки, и теперь ее ладони поглаживали грудь Элвина.

— Хочешь, чтобы я прекратила?

Элвин смог издать лишь стон и вместо ответа расстегнул до талии пуговички ее платья и нетерпеливо сдернул его с плеч, обнажив грудь Кристин. Вид этих упругих розовых холмиков крайне возбудил Элвина, и из его груди вырвался очередной протяжный и громкий стон. Склонив голову.

Элвин втянул один из сосков в рот и нежно обвел его языком.

— О Господи… — простонала Кристин.

Элвин с томительной медлительностью провел губами по душистой ложбинке меж ее грудей и наконец коснулся влажным кончиком языка другого соска.

— Как хорошо… — прошептала Кристин.

— Тебе нравятся мои фантазии? — пробормотал Элвин, не отрываясь от своего упоительного занятия.

— Ты сводишь меня с ума, — призналась она.

— Значит, мы на равных.

Элвин осторожно уложил ее на спину и, когда Кристин с готовностью раздвинула ему навстречу бедра, чуть не оглох от гула крови в ушах. Элвин снял рубашку и готов был взорваться от ощущения прикосновения к своей обнаженной груди влажных от его поцелуев сосков Кристин.

Он с трудом перевел дыхание, сделав глубокий судорожный вдох. Потом еще один. И запросил пощады:

— Милая, нам нужно передохнуть.

— Как скажешь. — И Кристин коварно сомкнула ноги на его талии, отчего оказалась тесно прижатой к Элвину.

Он скрипнул зубами.

— Кажется, отдохнуть мне не суждено. Давай-ка избавимся от остатков одежды.

Снимая с Кристин черный кружевной пояс, потом чулки, Элвин думал что умрет от наслаждения, и, когда настал черед черных кружевных трусиков, у него действительно на несколько мгновений остановилось сердце. Сладострастные стоны, издаваемые Кристин в ответ на прикосновения его пальцев и губ, лишь подливали масла в огонь чувственности Элвина.

— Вот это и есть моя фантазия, — прошептал он, любуясь ее обнаженным соблазнительным телом.