Бетти Бити - Призрак мисс Миранды Страница 24

Время от времени Робби бросал на меня задумчивый и оценивающий взгляд. Дважды, словно принося извинение за какую-то невысказанную обиду, он прикасался к моей руке, а один раз он, в самом деле начал:

— Послушай, Розамунда, я собираюсь тебе кое-что сказать…

Он густо покраснел и сквозь зубы пробормотал что-то неразборчивое. Затем покачал головой.

— Да? — сказала я по прошествии нескольких минут, поскольку он так и не закончил. — Так что ты хотел сказать?

— О, ничего особенного. Впрочем, что я говорю? Это очень важно. Но сейчас я не могу продолжать. Скажу позже.

Мне тут же пришло в голову, что, может быть, он сделает сейчас мне предложение, после чего я тоже зарделась и смутилась. Ибо вдруг подумала, что не хотела бы такое услышать. В то же время я не могла понять почему. Как же мне его остановить в таком случае?

— Я объясню тебе еще до окончания вечера, — бросил Робби. — Я давно понял, что рано или поздно должен это сделать. Обещаю. — И он снова погрузился в сосредоточенное молчание.

Вокруг стояла незамутненная тишина, в которой ясно слышался каждый звук. Но с другой стороны, тишина была полна такого ожидания, словно в мире не существовало ничего иного. Лошади встрепенулись раньше, нежели мы что-то услышали. Обе они вскинули головы и тихонько заржали, а снизу, с тропы, им ответила другая лошадь.

Затем послышался приглушенный стук копыт лошади, которая шла неторопливым шагом, и над Даунсом раздалось громкое приветствие.

— Салют! — Безошибочно можно было узнать сочный американский акцент Гарри Хеннесси. Он предстал перед нами верхом на почтенной серой кобыле, одной из тех, которых арендовали для съемок.

— Надо же! Повезло наткнуться на вас! — Мне пришло в голову, что нас можно было увидеть с расстояния в несколько миль, но мистер Хеннесси был так занят, привыкая к седлу, что вряд ли обратил на нас внимание. — Надеюсь, что я вам не помешал… и вообще…

Дожидаясь, пока Робби повторит мои заверения, что нет, никоим образом, он довольно неуклюже сполз с седла.

— Я решил, что до начала съемок очередного эпизода мне нужно попрактиковаться в верховой езде, — объяснил он, принимая холодное приглашение Робби разделить с нами остатки пикника. — Думаю, что теперь даже ближайшие друзья не назовут меня Чудо-мальчиком.

И, словно поставив перед собой задачу, обязательно втянуть Робби в разговор, он обратился к нему:

— Мне говорили, что вы опытный наездник, Робби.

Польщенный, Робби пробормотал:

— Ну, во всяком случае, неплохой.

— Не склонны ли вы к пресловутой чрезмерной скромности, свойственной англичанам?

Не выказывая недовольства, Робби лишь пожал плечами.

— Надеюсь, вам не составит труда дать мне несколько уроков? Учитывая, что мы забрались в такое укромное симпатичное местечко, подальше от этой сумасшедшей публики?

Робби неохотно согласился. Внезапно отбросив сигарету, он встал:

— Ну ладно. Но только несколько минут.

Эти несколько минут растянулись на полтора часа. Робби занимался с Хеннесси, пока не сгустились сумерки. Тот усвоил, как правильно ставить ноги в стремена, как держать поводья, как пускать лошадь в галоп и с какой ноги начинать его.

Я так и не поняла, понравились ли Робби его обязанности тренера. Конечно, ему льстило, что кинозвезда откровенно восхищается его мастерством и безоговорочно подчиняется всем указаниям.

Наконец, когда и долину затопили пурпурные тени, Гарри Хеннесси неохотно попрощался:

— Ладно, ребята, думаю, день прошел с толком.

Робби сокрушенно пожал плечами и усмехнулся.

Он помог мне сесть в седло. Затем мы пустились в долгий путь вниз, в долину. То, в чем Робби собирался признаться мне, так и осталось несказанным.

Конечно, нам с Робби еще предстоит добираться до Холлиуэлла. Но нет, и здесь мистер Хеннесси не оставил нас. У него появилась другая идея. У звукорежиссера хранилась какая-то запись, которая актеру незамедлительно понадобилась. Так что мистеру Фуллеру совершенно не обязательно сопровождать мисс Розамунду. Не догадываясь, что, возможно, помешал мне выслушать единственное предложение руки и сердца, которое я могла получить в жизни, Хеннесси решительно настоял, что проводит меня до самого дома.

Когда, наконец я вежливо пожелала ему спокойной ночи и поблагодарила этого странного американца, помешавшего развитию событий, которые могли все изменить между мной и Робби, он удовлетворенно улыбнулся:

— Все в порядке, мэм. Не стоит благодарности. Я всегда считал, что добрый поступок требует воздаяния.

Глава 11

Потом Таня сказала, что кампания против киногруппы началась, как раз в ночь летнего солнцестояния. Но я не согласна. В каком-то смысле все случилось куда раньше. Просто в такую ночь у сельчан особенно обостряются эмоции и страсти. И из-за несущественной мелочи все может пойти наперекосяк.

В Дервент-Лэнгли эту ночь отмечали костром Святого Джона — факельное шествие завершалось большим костром, который разводили на лугу, что лежал на полпути к высокими уступам Даунса. Вокруг него собирались все обитатели Дервент-Лэнгли, включая и малышей из подготовительного класса. Взявшись за руки, они танцевали вокруг костра.

Мне рассказывали, что в давние времена на костре зажаривали бычий бок или опаливали свиную тушу. Но мы, насколько мне помнится, жарили в его пламени свиные сосиски, нанизанные на длинные прутья, пекли картошку в горячей золе, а затем, разламывая клубни, поедали с сельским сыром и первыми перышками лука.

В этом году ночь летнего солнцестояния пришлась на субботу, так что Тане удалось приехать. И конечно же на празднестве в полном составе присутствовали и киношники. Их пресс-атташе так и сновал вокруг костра, делая фотографии для прессы, а прочая компания смешалась с деревенским людом. Как свидетельство доброго отношения Николас Пембертон приказал обнести всех присутствующих подносами с пирожными и булочками.

Он ждал, улыбаясь, пока мисс Сильвестр, преподносившая маленькой сестренке Тима Броклбенка марципановое яблоко, позировала фотографу.

— Как ты думаешь, эта парочка поженится? — внезапно спросила меня Таня. Мы с ней стояли в тени, чуть поодаль от костра.

— Думаю, что да. А что? Ты все еще интересуешься? Им, я имею в виду?

Таня пожала плечами:

— Ах, это. — Она нахмурилась. — Вечно ты все воспринимаешь слишком буквально. По сути, он меня не интересует, уж ты должнабы понимать. С моей точки зрения, он слишком надменен. Хочу сказать, что вот ей-то, он как раз подходит. То, что нужно.