Встретимся во снах - Ирма Гринёва Страница 24

Такое уже однажды было. В тот раз Теодор даже сорвал своё выступление, как дирижёра, заграницей. Не посмотрел ни на репутационные потери, ни на сумму неустойки. Василий в то время ещё только влился в оркестр Краснодарской краевой Филармонии, с главным дирижёром близко знаком не был. В причины такого его поведения не вникал. Удивился только.

Но в этот раз догадывался об истинной причине происходящего с Теодором — Белла. Вернее, её отсутствие. Его тоска по ней.

Через пару недель выяснилось, что Теодор уже вернулся в Краснодар. Выяснилось случайно, когда кто-то из оркестра увидел, как курьер что-то доставил ему домой. Какой-то тяжёлый ящик. Василий, как концертмейстер, начал звонить Теодору, чтобы согласовать график репетиций, но тот упорно не отвечал. Так же упорно не отвечал и на звонки в дверь калитки в заборе, окружающем участок вокруг дома, и на SMS. И тогда Василий забеспокоился. Провёл целое расследование и выяснил, что, скорее всего, Тео никуда не уезжал, а провёл все эти дни в одиночестве здесь, в Краснодаре, в своем доме. Тосковал, заливая тоску водкой. Во всяком случае, в том тяжёлом ящике, который попался на глаза одного из оркестрантов, была именно она — водка.

Василий встревожился. Дни проходили за днями, но Тео на связь не выходил. Его дом был практически всё время погружён в темноту. Свет лишь изредка мелькал в окнах, подтверждая наличие в доме живой души. И Василий понял: осталась последняя надежда, последнее средство вытащить Тео из дома, вернуть к жизни — Белла.

36

Дозвониться до Максима Витальевича оказалось проще простого. В отличие от Беллы, он номер телефона не менял. Но помочь сам или дать телефон Беллы отказался. Сухим, начальственным тоном попросил, практически, приказал больше его не беспокоить. Как высокая должность и Москва портит людей!

Василий решил не сдаваться. Отправился в Москву. Как заправский детектив, проследил за Максимом Витальевичем от работы до дома. Подкараулил Беллу…

И Белла помчалась в Краснодар спасать Тео, оставив мужу записку: «Макс, прости. Я улетела в Краснодар. Теодор в беде, я должна ему помочь. Знаю, если бы я попросила разрешения, ты бы не отпустил. Но не волнуйся, со мной всё будет в порядке. Белла»

Конечно, не разрешил бы. Конечно, не отпустил бы. За что ты так со мной? Подписала бы «Твоя Белла»… Или «Целую. Белла» Всё как-то было бы спокойнее…

И Макс поехал в Краснодар вслед за Беллой. То ли вернуть её домой. То ли просто быть рядом. Потому что оставаться одному в четырёх стенах было невыносимо…

37

На участок Белла проникла через заднюю калитку в заборе, о которой никто из оркестрантов не знал. Впустила через центральную Василия, а потом бригаду наркологов, поскольку, как Василий и предполагал, Тео был в глубоком запое.

Пока врачи делали своё дело, а Василий наводил порядок в доме, Белла проинспектировала содержание холодильника. Заказала кучу еды через интернет-доставку и приступила к готовке. Летала по кухне между кастрюлями, не замечая, что постоянно что-то гундит себе под нос. А всё потому, что была нереально, безгранично счастлива. Счастлива от того, что сейчас она рядом с Тео. Этого, как оказалось, ей было достаточно для счастья. Даже без брака.

Что такое брак? Определений много. Для кого-то брак это счастье, для кого-то — страдание. Но для неё счастье — это просто забота о любимом человеке. Дарить Тео уют, заботиться о нем каждый день. Если это заставит его улыбнуться, значит, это того стоит. Даже если всё, что она для него делает, будет в ущерб собственному счастью. Потому что Тео для неё — целый мир, весь мир…

Тео проснулся от запахов, приятно щекотавших нос. Глаза не открыл, потому что не понял, что проснулся. Не хотел открывать, потому что такой приятный сон снился ему впервые за последнее время. В нём вкусно пахло, в отличие от остальных снов, где из запахов присутствовал только запах перегара. В нём белоснежные ангелы с заботливым выражением лиц порхали над ним. А главное… Главное — в нём он увидел Беллу. Отчётливо увидел, увидел рядом, а не так как раньше — вдалеке, размыто, уходящей, убегающей, ускользающей от него. Поэтому он длил свой сон…

Но потом к приятным запахам присоединились звуки. Что-то звякало. Как будто кто-то любопытный подошёл к ударной установке и несмело дотрагивался то до барабанов, то до тарелок. Но только когда стало невозможно игнорировать свет, настырно проникающий сквозь закрытые веки, Тео сдался и открыл глаза. Звуки и запахи стали отчётливее. Тео встал и, пошатываясь от слабости, поплёлся по направлению к их источнику — на кухню.

В проёме двери остановился в нерешительности, потому что там сон продолжился. Там была Белла. Это она играла на ударной установке, топчась между столами и плитой, поднимая и опуская крышки кастрюль, помешивая ложкой содержимое сковородок, деловито стуча ножом по разделочной доске, тихонько напевая что-то себе под нос…

С небес на землю Беллу опустил телефонный звонок. Собственно говоря, звонок Белла не слышала, поскольку телефон находился в сумке, а сумка… Сумка находилась где-то. Где-то в доме, конечно, но где — не понятно. Поскольку, когда Белла вошла в дом и увидела, в каком состоянии пребывает Тео, ей стало не до сумки. И вообще ни до чего. Про звонок на телефон она поняла по вибрирующим на руке электронным часам, связанным с телефоном по блютусу.

Белла вгляделась в экран часов — звонил Максим, муж, отец её будущего ребёнка, и почувствовала себя преступницей. Преступницей, у которой сработал электронный браслет30. Потому что она нарушила границы дозволенного. Позволила себе чувствовать себя вместе с Тео, единым целым с ним.

И Белла поникла…

Тео увидел, что Белла застыла, и в два шага оказался рядом с ней. Прижался к её спине, обнял, зарылся в волосы.

— Белла! Любимая! Ты вернулась!

Его действия отдались болью в сердце Беллы, потому что точно также он поступал каждое утро, пока они были вместе. Неслышно подходил сзади, крепко обнимал, прижимая к груди, зарывался в волосы. Только слова говорил другие — «Доброе утро, любимая!». А она ему отвечала — «Доброе утро, любимый! Ещё пять минуточек, и завтрак будет готов! Быстренько в ванную! Туда