Мэгги Марр - Клуб голливудских девчонок Страница 24

— Я говорил Джереми, что мой контракт с Ди-ти-эй истекает через две недели и я хочу попробовать что-нибудь новенькое. Я ведь торчу всю дорогу в одной лавочке, и если уж перебираться на новое место, то именно теперь, когда у меня такая шикарная клиентская база. Поэтому в первую очередь я пришел к вам. В конце концов, почему бы не поиграть за «Янки», если вы в игре?

— В самом деле, — рассмеялся Джереми. — Бейсбол. Боюсь, я ничего в нем не смыслю. А в том, что мы здесь лучшие, — заслуга Джессики. Я этому мало способствовал.

Столь явное пренебрежение этикетом со стороны Толливера раздражало Джессику. Он знал правила, поскольку занимался бизнесом по меньшей мере лет десять. И если он хотел сменить агентство, ему следовало сначала прийти к ней как к президенту компании, а уж затем обращаться к Джереми.

— Я сказал Толливеру, что в Си-ти-эй всегда найдется место для специалиста его ранга. И особенно теперь, когда я ознакомился с его клиентской базой. — Джереми протянул лист бумаги. Джессика просмотрела фамилии: да, впечатляет, однако она могла поклясться, что большинство указанных лиц были клиентами не Толливера, а других агентов Ди-ти-эй. Хотя если агент меняет лавочку, невозможно сказать наверняка, кто из клиентов за ним последует.

— Разумеется, всегда, если договоримся. — И Джессика вернула лист Джереми.

— А ты, Джесс, агент до мозга костей — язвительно заметил Толливер, но улыбнулся, Джессика поняла, что и ему было известно правило: улыбаясь, в Голливуде можно говорить что угодно. — Ну, мне пора возвращаться. — Толливер встал. — Еще две недели трудиться: денежки, которые платит босс, надо отрабатывать.

Джереми с Джессикой тоже поднялись, и Толливер по очереди пожал им руки.

— Тогда все отлично. Толливер, мы будем сотрудничать, — сказал Джереми, когда тот выходил из кабинета.

Джессика наблюдала за тем, как Джереми с воодушевленным видом еще раз просмотрел клиентскую базу Толливера.

— Она действительно шикарная, Джесс. — Джереми сиял, точно нашел слиток золота в навозной куче. — Думаю, он станет отличным дополнением к нашей команде. Особенно с такой группой поддержки.

— Если сойдемся в цене. Сколько он хочет?

— Миллион двести.

Джессика удивилась: вполне разумно. Вряд ли Толливер получал в Ди-ти-эй намного меньше.

— Правда? По-моему, маловато.

Возможно, действительно хороший контракт.

— И должность сопрезидента, — договорил Джереми, глядя в упор на Джессику.

— Что? — У нее упало сердце. Значит, Толливер желает иметь прямой выход на Джереми и власть, которую дает кресло сопрезидента Си-ти-эй. — Джереми, я очень сомневаюсь…

— Слушай, Джесс, мы с тобой это уже обсуждали: если найдется подходящая кандидатура, ты, так сказать, охотно поделишься короной.

— Вот именно, подходящая. А я очень сомневаюсь, что Толливер — такая кандидатура. У него не безупречная репутация.

— А у кого она безупречная? Джесс, я чувствую, это большая удача. С такой клиентской базой мы всех сделаем.

Джессика так не думала, причем, отнюдь не из-за своего самолюбия. Она искренно считала, что Толливер им не нужен, что он способен нарушить хрупкое равновесие, установившееся между ней и Джереми. Не нюхавший «пороха и окопной войны», он не подозревал, насколько коварен мир кино. В этом гадюшнике надежных союзников не бывает, а если такой и найдется, то радоваться сильно не стоит.

— Я так хочу, Джесс. Я чувствую, что это верный шаг. — Колебания Джессики ничуть не охладили энтузиазма Джереми. — И потом, нам обоим известно, что он будет сопрезидентом только номинально. Ты, моя дорогая, сделала так много, что вправе считаться единственным настоящим руководителем этого агентства.

— Джереми, я всегда доверяла твоей интуиции, но сейчас, по-моему, она тебя подводит.

Джереми улыбнулся с блаженным видом:

— Слушай, Джесс, разве я когда-нибудь ошибался?

Джессика вихрем пронеслась мимо трех помощниц в приемной. Она не имела никаких прав собственности на Си-ти-эй и знала, что решение о найме Толливера — привилегия Джереми. А оно, судя по всему, уже было принято. Джереми позвонил в юридическую службу Си-ти-эй, когда Джессика еще находилась у него в кабинете. Никогда прежде она не видела его настолько преисполненным энтузиазма и желания ускорить дело. Он всегда был человеком решительным, но сейчас это граничило с безрассудством. Он попросил юристов подготовить для Толливера проект контракта, причем жалованье значительно прибавить, но должность указать другую, не сопрезидента Си-ти-эй. Джессика знала, что Толливер откажется. Ему была нужна именно эта должность.

Она вошла в кабинет и замерла: вокруг было красным-красно.

— Что за черт?!

Тотчас рядом возникла Ким, правая рука Джессики.

— Посыльный из цветочного магазина сказал, что тут ровно тысяча восемьсот девяносто три розы.

Джессика посмотрела на Ким:

— Тысяча восемьсот девяносто три? Предполагается, что это число имеет для меня какое-то значение? Он сказал, какое?

— Нет.

— А карточка есть?

— Вот. — Ким протянула красный шелковый конвертик. — Он запечатан воском — так сразу видно, вскрывали его или нет.

— Вскрывали.

— Я вскрываю всю вашу почту, — сказала Ким. — Но я не читала.

Джессика прошла в кабинет. Запах роз опьянял. На столах, этажерках, книжных шкафах — всюду стояли букеты. И пол был тоже уставлен вазами. Джессика пробралась между ними к столу, подцепила ногтем шелковый клапан и достала из конверта серовато-бежевую карточку, на которой черными чернилами было написано:

Джесс!

По розе за каждый день, который я провел без тебя.

Пожалуйста, не вынуждай меня покупать еще.

Любящий тебя

М. Фокс.

Голова у Джессики пошла кругом. Это, должно быть, шутка. Они с Майком виделись вчера, но не спали. Они даже толком не говорили. Что за дерьмо?

— Майк Фокс на первой линии! — крикнула из приемной Ким.

Джессика надела наушник и набрала в грудь воздуха.

— Ты рехнулся?

— И тебе доброе утро, — ответил Майк.

— Я уже вчера сказала тебе, что меньше чем за пятнадцать миллионов ты Холдена не получишь…

— Джесс…

— Он этих денег стоит, и зря ты думаешь, что какими-то розами…

— Джесс…

— …сможешь меня переубедить. Да его последний фильм сделал…

— Джесс-! Дело вовсе не в Холдене.

Она замолчала и перевела дух. Сладкий запах роз обволакивал. Черта с два! Как бы не так! Вот он, Майк Фокс, во всей своей красе — сплошная показуха, ни души, ни сердца. Налетает, точно-гангстер, потом пресыщается или на обложке «Максима» или «FHM» мелькает новая красотка — и его и след простыл! Именно так случилось в последний раз, без всякого скандала. Боже сохрани от Майка Фокса! Джессике хватит его фотографий в «Пипл» — в обнимку с какой-нибудь супермоделью в Париже.