Эшли Дьюал - Если Небо Упадет Страница 25
Эшли Дьюал - Если Небо Упадет читать онлайн бесплатно
Автобус тормозит, водитель пару раз сигналит. Наверно, это знак, потому что Дима вздыхает и приподнимается:
— Наша остановка.
Мы осторожно спускаемся, благодарим парня, кажется, Костю. Он уезжает, я осматриваюсь и понимаю, что стою перед зданием городской филармонии, напичканным различными цветными подсветками, плакатами, надписями. Недоуменно вскидываю брови и поворачиваюсь к Диме:
— Мы идем на концерт?
— Объясню внутри.
Вместо того чтобы пройти через главный вход, парень ведет меня к очередной лестнице. Хочу спросить, к чему такие испытания, но не решаюсь — наверно во всех его поступках есть смысл. Проходим за здание, поднимаемся на третий этаж. Там Дима открывает квадратное, широкое окно, пропускает меня вперед и предупреждает:
— Смотри под ноги.
— Разве это законно?
— Не волнуйся. Нам никто ничего не скажет.
Убедительно. Отчасти.
Пролезаю через раму. Оказываюсь в маленькой, пыльной комнате. Кажется, тут хранят ненужные инструменты. Осматриваюсь, обхватываю себя руками за талию и морщусь: что мы здесь забыли?
Дима прыгает следом, выпрямляется и уверенно двигается к двери.
— Знаешь, куда идти?
— Конечно. Раньше я часто проводил тут время.
— В этой комнате?
— В филармонии. Пойдем. — Парень берет меня за руку. — Сейчас ты все поймешь.
Следую за ним. Проходим через длинные, широкие коридоры, освещаемые тусклыми, настенными лампочками. Сначала мне кажется, что в здании пусто, но затем я слышу музыку, тихую, приглушенную. Удивленно вскидываю брови и с интересом бегу дальше.
Через несколько минут, парень останавливается, открывает массивную, деревянную дверь, отделанную золотыми лепестками роз, и пропускает меня вперед. Это проход на балкон, в зал. Под нами портер, там расположилась небольшая горстка людей в черной одежде. На сцене играет оркестр. Мелодия грустная, драматичная, но очень красивая. Я завороженно придвигаюсь к краю, опираюсь о перила и шепчу:
— Как здесь удивительно.
Сводчатые, бронзовые потолки, огромные люстры. Толстый, багровый занавес, покрытый золотыми узорами. Я думаю, что никогда не видела ничего подобного, но наверно я ошибаюсь.
— Все-таки привел меня на концерт, да? — Улыбаюсь, но, обернувшись, понимаю, что лицо Димы ужасно бледное. Парень стискивает зубы, неуверенно подходит к перилам. — Что с тобой? — Он не отвечает. Опускает взгляд вниз, на гостей и горбится еще больше, словно на него упал целый потолок. — Дима?
— Видишь тех мужчину с женщиной, на первом ряду? — Киваю. — Это мои родители. — Хочу спросить, что они здесь делают, но не успеваю: парень продолжает недовольным голосом, — мама опять напялила это платье, господи. Зачем? Я же просил ее. Похороны прошли.
Он покачивает головой, сжимает пальцами перила так сильно, что они бледнеют, и я догадываюсь: речь идет о смерти его сестры.
— Она играла на фортепиано, — словно прочитав мои мысли, говорит Дима. — Занималась музыкой, в оркестре. Нам сказали, ребята хотят устроить вечер памяти в ее честь, как приятно, да? Только данный жест не залечивает раны, а наоборот — раскрывает их. Я просил родителей отказаться, говорил, что это только напомнит о боли, но они не услышали меня. Как всегда.
Дима валится в кресло. Смотрит куда-то вперед.
— Эй, — я сажусь рядом. — Просто родители не такие же сильные, как ты.
— Мира. Я солгал тебе.
— В смысле?
— Я не смирился. Ни на секунду. Все, что я делаю — это отголоски, последствия. Ради моей сестры.
— Причем тут твои отголоски? Поверь, то, что ты не пытался вскрыть себе вены — это уже огромное достижение, — мне хотелось пошутить, но вышло как-то грустно. Дима даже не повел бровью. — Слушай, ты отлично держишься.
— Я с ума схожу. Не контролирую себя. Пытаюсь всем помочь, хочу хоть как-то оправдать свое поведение.
— Какое поведение? — Парень переводит на меня взгляд, и я пугаюсь. Эмоция в его глазах настолько сильно шокирует меня, что я даже замираю. Там гнев. — Ты чего?
— Извини, — чеканит парень и резко встает. — Я не должен был.
— Не должен был что?
— Приводить тебя. Это личное, но мне показалось, что ты сможешь меня понять, принять таким, какой я есть. Я ошибся.
— Мне ясны твои чувства. Я каждый день испытываю то же самое.
— Вряд ли.
— О чем ты?
— Это трудно описать, — Дима стоит ко мне спиной. Вновь сжимает перила, правда, теперь я вижу, как от злости трясутся его плечи, слышу, как тяжело он дышит, и мне действительно становится страшно. Медленно поднимаюсь, хочу подойти к парню, но не решаюсь. — Помнишь пузыри в твоей голове? В моей они тоже есть.
— Пузыри?
— Да, ты рассказывала, они взрываются и тебе тут же хочется покончить с собой. Вспоминаешь? Ну, в тот день, когда ты решила напиться снотворного. В пятнидельник. Поняла? Так вот, я почти всегда контролирую их, но бывают моменты, когда не могу. Когда я срываюсь. Это редкость. В основном, мне хорошо. Я пытаюсь помогать людям, оказываюсь в нужный момент в нужном месте, поддерживаю их, если это необходимо. На самом деле, это не моя идея, такую терапию посоветовал доктор.
— Доктор?
— Да, он вечно пытается свернуть мои мозги в трубочку. Раньше заставлял давиться таблетками, теперь говорит концентрироваться на хорошем.
Ошеломленно вскидываю брови. Дима тоже ходит к психологу? Мне не по себе. Вижу, как напряжено тело парня, как грузно он дышит, и почему-то боюсь, что сейчас именно тот момент, когда он может взорваться. О, господи. Одна моя часть хочет убежать, другая — просит остаться. Это ведь тот милый незнакомец с гетерохромией радужной оболочки. Неужели он может быть опасным?
— Знаешь, что хуже, чем смотреть на девушку, болеющую раком? Смотреть на ее родителей. Я думаю, тогда мама и свихнулась, когда Арине поставили диагноз. Ненормальная дура.
— Зачем ты так? — недоуменно восклицаю я. — Это неправильно!
— А как нужно, Мира? — срывающимся голосом интересуется Дима и оборачивается. Его глаза припечатывают меня к земле, просто сжигают. И теперь я действительно хочу убежать, прямо сейчас, потому что в таком виде парень жутко меня пугает. Но я не могу даже пошевелиться. Смотрю на то, как он зло кривит рот и кричит, — как назвать женщину, подстригшуюся на лысо после чужой химиотерапии? Как ее назвать, если с апреля она не снимает черное платье? Даже спит в нем. Хочешь, чтобы я к ней нормально относился? Не могу. Не могу даже находиться с ней рядом! И папа не может, сам чахнет. Денег нет, он на работе убивается, а она только и делает, что наглаживает свой траурный костюм днем и ночью, днем и ночью!
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.