Карла Кэссиди - Кто вы, мистер соблазнитель? Страница 25

— Кофе здесь и в самом деле чудовищный, — наконец нарушила она тишину.

— Это одно из немногих явлений нашей жизни, в которых можно быть уверенным, — улыбнулся Винни. — В любом кафетерии при больнице посетителям гарантирован отвратительный кофе.

Она попыталась изобразить на лице ответную улыбку, но, к собственному ужасу, расплакалась. Нервное напряжение нескольких минувших часов лишило ее самообладания.

Винни пересел на соседний стул и обнял ее за плечи.

— Не надо плакать, Норин! Все будет хорошо.

Он погладил Норин по волосам.

— Это так несправедливо! — всхлипывала она. — Ведь Эмили такая замечательная, добрая женщина.

— Это верно. Но что поделаешь, если порой с хорошими людьми происходят скверные вещи, — пытался успокоить ее Винни.

Его проникновенный голос и ласковые прикосновения к волосам лишили Норин остатков воли. Слезы хлынули ручьями по ее щекам. После перенапряжения последовала разрядка.

Винни понял, что ей нужно выплакаться, и крепче прижал Норин к себе. Она заплакала еще громче.

— Все в порядке. — Он гладил ее по спине, повторяя: — Все хорошо.

Норин уткнулась лицом ему в грудь и разрыдалась. Она давно не плакала и теперь разом освобождалась и от страха за несчастную Эмили, и от собственных опасений и предубеждений, закупоренных на многие годы в ее душе. А еще ей было чуточку жаль себя, неисправимую дурочку, влюбившуюся в мужчину, который теперь ее обнимал и утешал.

От чистой сорочки Винни пахло свежестью, в его сильных руках ей было так спокойно и уютно, что хотелось остаться в них навсегда. Норин с трудом высвободилась, устыдившись своей слабости, и сказала:

— Извини.

— Не нужно стыдиться слез, без них на душе не сверкали бы радуги! — сказал Винни.

— Сам придумал?

— Нет, — подкупающе улыбнулся Винни. — Мне это объяснила Эмили, правда другими словами.

— Какая она чудесная женщина! — снова нахмурилась Норин. — Я так беспокоюсь за нее. Наверно, пора вернуться в приемный покой: вдруг уже что-то известно.

— Пошли, — кивнул Винни.

Он обнял ее за плечи, и она не отшатнулась: ей стало приятно, что этот легкомысленный мужчина все же поддержал и утешил ее в трудную минуту.

Новостей о состоянии Эмили не было. Дежурная сестра сообщила им, что операция продолжается. Норин и Винни заняли свои прежние места на стульях вдоль стены приемного покоя. Она склонила голову ему на плечо и тихо сказала, глядя на стрелки круглых настенных часов:

— Похоже, нам придется просидеть здесь всю ночь.

— Мне тоже так кажется, — ответил Винни, крепче прижимая ее к себе.

Следующие несколько часов тишину приемного покоя, как это ни странно, практически ничто не нарушало. Только молодая супружеская пара привезла ребенка с приступом рвоты да вбежал растерянный мужчина, умудрившийся пораниться, открывая банку консервов. Странное затишье для отделения неотложной помощи...

К полуночи Норин уже дремала на плече у Винни, согревая дыханием его шею. Рука, которой он обнимал ее, давно онемела, но он не шевелился и не убирал руку, боясь разбудить женщину.

Его тоже клонило ко сну, но он не позволял себе подремать, опасаясь, что к нему вернется старый кошмар о долгих часах, проведенных в больнице в ожидании известия о Валери. Именно тогда он и возненавидел специфический больничный запах.

А вот запах волос Норин был свеж и приятен. Они рассыпались по плечу Винни мягким шелковым покрывалом, и, любуясь ими, он забыл о маленьких неудобствах, которые испытывал, сидя в одной позе несколько часов кряду. Норин уронила руки на колени и казалась поразительно беззащитной, как недавно, когда рыдала на его плече.

Но Винни знал, что она сильная, стойкая женщина. Не каждая отважится в одиночку растить ребенка. Это было хорошо известно Винни по собственному опыту: ведь он тоже вырос без отца.

Ему вспомнился последний телефонный разговор с матерью. Все-таки он правильно сделал, что позвонил ей! Давно было пора вспомнить о своих родных. Прощаясь с мамой, Винни дал ей слово вскоре снова позвонить и непременно поговорить по телефону с сестрами.

Даже маленькому Билли хочется иметь семью. Именно это естественное желание, стремление почувствовать себя частью сплоченной ячейки, и обусловило его наивное требование к Винни подарить им с Норин малыша.

Норин нужен совершенно другой человек, мужчина, без сомнений и колебаний способный отдать ей и ее сыну все сердце и всю душу. Он к такому поступку не готов: в своем сердце он хранит память о погибших в огне жене и дочери и не осмелится больше рисковать...

Лишь в два часа ночи в приемном покое появился усталый врач. Винни разбудил Норин, и оба они встали, приветствуя доктора.

— Она перенесла операцию хорошо, — без обиняков сообщил он.

— Можно ее увидеть? — спросила Норин.

— Она сейчас еще под наркозом, ей требуется сон и покой. Поезжайте домой, вам разрешат встречу, когда больную переместят в отдельную палату.

Лишь очутившись на улице, Винни и Норин сообразили, что им не на чем доехать до дому.

— Остается угнать карету «Скорой помощи», — пошутила Норин.

— Я могу вернуться в приемную и вызвать по телефону такси, — предложил Винни.

— До моего дома отсюда не так уж и далеко, всего несколько кварталов. В такую чудесную ночь можно и прогуляться. Пошли пешком? — предложила Норин.

— Потрясающая идея! — согласился Винни.

Взявшись за руки, они пошли по аллее. Полумесяц на черном небе высвечивал только контуры их лиц и фигур. Но и этого оказалось вполне достаточно для Винни, чтобы догадаться, что его спутница наконец расслабилась после пережитого потрясения.

— Вот что я хочу тебе сказать, Норин! — произнес Винни. — Вряд ли кто-то сравнится с тобой в умении устраивать потрясающие вечеринки.

Она звонко расхохоталась, нарушив тишину ночи и вызвав у него улыбку.

— Надеюсь, подобное больше никогда не повторится! Хорошо, что ты остался сегодня со мной, — сказала Норин, сверкнув в полумраке глазами. — Я нуждалась в поддержке.

— Для этого и существуют друзья, — ответил Винни.

Норин сжала его ладонь, и они пошли дальше, наслаждаясь волшебной тишиной ночи. Казалось, что весь мир уснул: ни лай собак, ни шум автомобилей не нарушали благоговейный покой.

— Подумать только, — вздохнул Винни, — ведь именно сейчас в этих домах наверняка кто-то предается в темноте радостям любви.

— По-твоему, это исключительно любовники, но уж никак не супруги, — криво усмехнулась Норин.

— То, чем занимаются супруги, любовью не назовешь. Они пыхтят под одеялом и могут только мечтать, что вновь обретут прежнюю пылкую страсть, соединившую их когда-то, — пошутил Винни.