Кэтрин Спэнсер - Сокровище по имени няня Страница 26

— Я хочу, но…

Шорох тафты у двери сообщил о присутствии третьей особы на секунду раньше, чем раздался голос Луизы.

— Простите за вторжение, нет ли у вас пилочки для ногтей? — Луиза протянула элегантную руку и помахала указательным пальцем. — Я сломала ноготь, и это доводит меня до безумия.

— Я удивлена, что у вас нет ее с собой. — Элайс полезла в свою сумку. — Вот, пожалуйста, возьмите. Можете оставить ее себе. У меня есть другая.

Пока Элайс доставала пилочку, Николь быстро спрятала конверт под подушки.

— Дорогуша, — вскинув брови, с легкой улыбкой пропела Луиза, — я помешала какому-то ужасно личному разговору?

— Вовсе нет, — спокойно возразила Элайс, — мы смотрели старые семейные фотографии.

Она подождала, пока закроется дверь, и с тревогой посмотрела на Николь.

— Вы представляете, что будет, если эта женщина обнаружит правду и сообщит Пирсу раньше вас? У нее руки чешутся найти способ дискредитировать вас в его глазах.

— Вы думаете, она подозревает? — похолодела Николь.

— Кто вы на самом деле — нет. Она слишком поглощена собой, чтобы обращать внимание на других. И к тому же она никогда не была близка с Арлин. У них не могло быть ничего общего. Но Луиза не глупа. Она замечает, что между вами и Пирсом что-то происходит. Я не говорю, будто знаю, что именно. И не спрашиваю о подробностях. Но для меня очевидно…

— Что? — Николь обомлела от проницательности своей неожиданной союзницы.

— Ну, если вам нужно точное слово, я бы сказала — влечение. — Элайс выразительно пожала плечами. — Если это заметила я, то можете не сомневаться, и Луиза все видит. И, по-моему, не нужно напоминать, что она будет очень опасным врагом. Не ждите от нее, Николь, пощады, если она получит эти сведения раньше Пирса.

— Но между мной и Пирсом ничего не происходит, — возразила Николь. Ведь они оба согласились с этим.

Элайс откинулась на подушки кушетки и широко распахнула глаза.

— Конечно, происходит! Он следит за каждым вашим движением, а вы… — Она придвинулась к Николь и обняла ее. — Ваши чувства написаны на лице и ясны как день. Вы влюблены в него. И скрываете это гораздо хуже, чем свое родство.

— Я плохой хранитель секретов. Не люблю всякие хитрости.

— Моя дорогая, того секрета, который вы храните, достаточно. Не позволяйте Луизе раскрыть его. Если вам и Пирсу предстоит совместное будущее, он должен услышать правду от вас. Расскажите ему все сегодня вечером, пока не поздно.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Вечеринка тянулась бесконечно. Элайс уехала домой, Томми крепко спал, а музыка все играла, и гости не расходились. Нервы у Николь все больше сдавали. Она опасалась, что, если будет ждать Пирса в библиотеке, как планировалось, кто-то из гостей заметит ее сходство с Арлин. Поэтому она пошла в юго-восточную часть дома на террасу возле кухни.

Ночь стояла прохладная. И Николь, накинув на плечи свитер, сидела за маленьким столом на террасе. Воздух пах летом: цветами, малиной и розмарином. Стены дома поглощали музыку. Она звучала тихим аккомпанементом ленивому перешептыванию океана с диким, пустынным берегом.

Как она мечтала вместе с сестрой радоваться таким минутам покоя! Они бы сидели здесь, празднуя свою близость, не скрывая ее, словно позорную тайну.

На глаза набежали слезы печали и отчаяния. Как несправедливо! Все несправедливо. Утрата, ложь, одинокий ребенок.

Луч света за спиной заставил ее обернуться. На пороге кухни стоял Пирс.

— Я видел, как вы шли сюда. Вы не против, если я присоединюсь к вам? Там все крутится само собой. Никто не заметит моего отсутствия.

— Сейчас я не очень хороший компаньон. — Она пожала плечами.

— Такая красивая ночь, а вы плачете? — Он заметил блеск слез в глазах. — Николь, что случилось?

Она отвернулась и смотрела на кружевную пену прибоя, бившего о берег.

— Я подумала, как жаль, что здесь нет матери Томми. Если бы она могла быть с нами и видеть, как он растет!

— Может быть, она видит. Кто знает, насколько узки или широки связи между жизнью и смертью?

— Пирс, вы верите в жизнь после смерти? — Николь удивили его слова. Они выдали такую сторону его натуры, о которой она не подозревала.

Он подтянул стул, сел и расслабил узел на галстуке.

— Было время, когда я бы сказал «нет». Это карусель: с чего началось, тем и кончится. — Он расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке. — Но время прошло, и я не так уверен. Иногда я… — Он покачал головой и провел рукой по лицу. — Отец Тома и я были очень близки. Трудно разорвать такую связь. Мы вместе росли, ходили в одну школу, принадлежали к одному клубу. Иногда даже встречались с одними и теми же девушками.

Трудно представить его молодым беззаботным человеком. Для нее он был таким, каким она видела его теперь. Мужчина, склеивающий жизнь из беспорядочно разбросанных обрывков. Несмотря ни на что исполняющий свою работу.

— А девушки не возражали, что они переходят от одного из вас к другому?

— Наверно. Но этим я хочу подчеркнуть, как много у нас с Джимом было общего. Даже после того, как я поступил на флот и мы редко виделись, наша связь оставалась крепкой. Когда я уволился, мы вместе выбирали, где будем жить. Хотя он уже к тому времени женился.

— Какой была его жена? — Рискованный вопрос, но Николь не могла удержаться.

— Она была как драгоценный камень. Спокойная, способная. — Он поднял голову. Его следующие слова наполнили сердце ужасом:

— В некотором смысле очень похожая на вас.

— На меня? — Николь сама не узнала свой голос, таким визгливым он стал от испуга. Но Пирс вроде бы ничего не заметил.

— Это хорошо для Тома. Она не бывала чересчур занятой или чересчур усталой, чтобы отказываться играть с ним или читать ему. Конечно, я проводил с ними не много времени. Если не считать нескольких последних месяцев. Но даже из нашего короткого знакомства я мог заключить, что она без ума от Джима. В некотором смысле хорошо, что они погибли вместе. Не представляю, как бы выжил один из них, потеряв другого.

Николь сжала губы и смотрела вдаль. Она завидовала его подходу к трагедии. Ей иногда казалось, что она никогда не смирится с ней.

— Странно, — продолжал Пирс, откинувшись на спинку стула и глядя на звезды, — иногда я чувствую присутствие Джима. Или, может быть, я только хочу так думать. — Он покачал головой. — Не знаю. А вы? Вы верите в жизнь после смерти?

— Хочу верить, — прошептала она. — Я хочу этого больше, чем чего-нибудь еще. Но, как и вы, сомневаюсь. Я знаю, что члены семьи во время тяжелой утраты находят утешение друг в друге. Но ни у кого, особенно у ребенка, нет таких родственников, чтобы утешить при потере родителей. — Она вздохнула, поняв, что, не планируя, перевела разговор в такое русло, которое дает ей отличную возможность открыть ему правду. Быстро, пока не испарилась отвага, Николь продолжала: