Теодора Снэйк - Возврата нет? Страница 26

В этот раз вечером в воскресенье Алекс не просто отдал ребенка Дорите, он попросил передать хозяйке, что хочет ее видеть.

Бет приняла его в гостиной, и искренняя благодарность Алекса тронула ее. К сожалению, окрыленный успехом, он чересчур расхрабрился и, сделав очередное предложение, попытался поцеловать Бет. Разозленная женщина снова отказала ему и выставила его за дверь.

По дороге домой Алекс вспоминал, как хороша она была в гневе. В ней есть огонь! Да ему нужна именно такая женщина, и он ее добьется!..

В середине июля Алекс позвонил Бет и удрученно сообщил, что улетает по делам фирмы недели на две. Он просил в его отсутствие позволить бабушке и дедушке проводить время с внуком.

Алекс вернулся только в первых числах августа. Самолет прибыл в Лос-Анджелес вечером в четверг. До встречи с Ником оставалось еще полутора суток. Очень соскучившись по сыну и его строптивой мамаше, Алекс решил заехать к Бет по дороге из аэропорта. Он надеялся, что она позволит ему хотя бы посмотреть на Ника.

Когда он добрался до дома Кэпшоу, Ник спал крепким сном, да и сама Бет была уже в халате после душа. Когда она услышала, что Алекс просит разрешения взглянуть на сына, то недовольно поморщилась. Однако позволила ему пройти в детскую.

Алекс скользнул взглядом по ее халату, под которым явно не было одежды, и в глазах его зажегся хищный огонек. Он наклонился над кроваткой сына и нежно провел пальцем по его щечке, постоял несколько минут молча. Шепотом, боясь разбудить Ника, Бет потребовала, чтобы он уходил.

Но Алекс обнял ее и прижал к себе. Она не осмеливалась громко протестовать, но изо всех сил уворачивалась от его поцелуев. А он шептал, как скучал по ней, как она его возбуждает, как ему хочется овладеть ею прямо сейчас.

Неожиданно Бет обмякла в его руках. Возможно, потому, что до сего момента не позволяла себе признаться, до какой степени ей нужен мужчина. А тело, как оказалось, само помнило их близость и уже стремилось к ней. Еще немного, и Бет уступила бы.

Алекс сам все испортил, напомнив об их первой и единственной ночи. Как только неосторожные слова достигли ее сознания, Бет отчаянным усилием вырвалась из его объятий. Она выскочила в коридор и стояла там, тяжело дыша и глядя на Алекса с ненавистью. Он понял, что она способна позвать на помощь, и поспешил уйти.

Даже дома он не мог успокоиться. Голову кружило неутоленное желание, внутри кипела ярость. Он довел себя до крайней точки. Чем дольше она сопротивлялась, тем сильнее он жаждал ее. Из-за Бет он перестал встречаться с другими женщинами. Не хотелось сознаваться, но ему была нужна только одна-единственная. Та, которая отталкивала его, хотя сама желала того же, что и он.

Алекс потерял аппетит, рычал на всех, словно раненый зверь, пытался заглушить душевную боль работой. Родители понимали, что с ним происходит, но ничем не могли помочь. Единственным утешением для Сэвиджей были участившиеся встречи с Ником. Бет и не думала срывать на них свою злость и соблюдала прежнюю договоренность. Грегори и Маргарет были ей за это очень благодарны.

В один из субботних августовских вечеров Бет позвали к телефону. Она удивленно посмотрела на часы. Время было слишком позднее для любого абонента. Но она подошла и взяла трубку. Срывающимся от волнения голосом Алекс сообщил, что у Ника поднялась температура и ему вызвали врача.

Бет разволновалась до слез и бросила трубку, едва успев сказать, что сразу же выезжает. Она позвонила Эду и, подняв его с постели, попросила отвезти ее к Сэвиджам. Шофер не спрашивал, что стряслось: так хозяйка могла переживать только из-за сына.

Бет впопыхах оделась, пригладила волосы и выскочила из дома. Едва она села, машина рванула с места. Они ехали очень быстро, но взволнованной матери казалось, что машина ползет как черепаха. Она нервничала, уговаривала прибавить скорость. Эд не спорил, но правил не нарушал.

Едва машина остановилась, Бет выскочила из нее и побежала в дом. В холле она налетела на Алекса, который попросил ее не волноваться. «Ник, скорее всего, – говорил он, – простудился, катаясь с ним на яхте. Врач вот-вот будет, он пропишет нужные лекарства, Эд съездит за ними в ночную аптеку, и все будет в порядке».

Он успокаивал ее, обнимая и гладя по спине, как маленькую девочку. Но она рвалась к сыну. Войдя в комнату Ника, Бет устремилась к его постели. Малыш хныкал и жаловался, что ему жарко, рядом с беспомощным видом сидела Маргарет. Увидев Бет, она вздохнула с облегчением и уступила ей место. Та взяла сына на руки и прижала его пылающее тельце к себе. Тихонько раскачиваясь, она стала рассказывать ему сказку. Алекс сел на пол у ног Бет, следя за каждым ее движением и переживая боль ребенка, как свою собственную. А у Ника и в самом деле оказалась сильная простуда. Врач выписал лекарства, велел давать ему почаще теплое питье с витамином С и подержать пока в постели. Он обещал заглянуть через день и ушел, когда у малыша начала снижаться температура.

Отправлять Эда в аптеку не пришлось: Маргарет предусмотрительно закупила огромное количество детских лекарств на все случаи жизни. Бет была ей очень благодарна. Малыш выпил ложку жаропонижающей микстуры и вскоре уснул.

Эда отпустили домой, а Бет осталась у Сэвиджей. Ей приготовили комнату, смежную с детской. Она готова была просидеть рядом с Ником всю ночь, но Маргарет уговорила ее поспать хоть немного. Ее обещали разбудить, чтобы она могла сменить Алекса, который тоже не хотел отходить от сына. Бет послушалась только потому, что у нее наступила реакция на сильный испуг: тело била крупная дрожь, ноги отказывались повиноваться. В таком состоянии – она это понимала – от нее не будет никакой пользы.

Бет разбудили нежные прикосновения губ к лицу. Спросонок она не удивилась, а потянулась к источнику ласки, приоткрыла губы навстречу жадному мужскому языку и ответила на поцелуй со всей силой давно сдерживаемой страсти. В ответ она услышала тихий стон, который и привел ее в чувство.

Но и проснувшись, она не рванулась в сторону от склонившегося над ней Алекса. Бет молча смотрела на его осунувшееся лицо и думала, что ее сопротивление не имеет смысла. Пора перестать себя обманывать. Он ей нужен, ее влечет к нему, и только застарелая обида не дает безоглядно раскрыться навстречу его обжигающей страсти. Оскорбленная женская гордость заставляла отталкивать мужчину, в то время как рассудок напоминал, что именно он подарил Бет прекрасного сына. А тело не рассуждало, оно просто рвалось к Алексу. Может, настало время отпустить ему грехи и начать все заново?

Алекс замер: чутье подсказало, что сейчас решается его судьба. Он молился, чтобы ему хватило выдержки дождаться от нее призывного жеста или слова. Бет должна прийти к нему сама, только тогда это будет навсегда. Ошибок уже совершено более чем достаточно.