Джудит Макуильямс - С чужим ребенком Страница 26

Наконец она решила вернуться. Может быть, Филип уже приехал.

Но приехал не Филип. Приехал Джейсон Папас.

— Где вас носило? — напустился он на Джинни, не успела она войти.

— Я гуляла, — ответила она, сочувственно улыбнувшись Лидии, стоящей рядом с несчастным видом. Бедняжка, ей пришлось все это время в одиночку развлекать Джейсона Папаса.

— Я специально приехал в Афины, чтобы поговорить с вами, а вы бродите неизвестно где! — Джейсон грозно повел бровями.

— Вы удивительно точно описали ситуацию, — одобрительно сказала Джинни. — А теперь, если вы не возражаете, подождите еще немного. Я пойду взгляну, как там Дэймон.

— Я только что оттуда. Он спит. Мы поговорим в кабинете Филипа. — Он развернулся и вышел.

Джинни нехотя пошла за ним. Ей вовсе не хотелось разговаривать с ним. Но ведь именно за этим она и приехала сюда, напомнила она себе.

Она закрыла за собой дверь кабинета и вопросительно посмотрела на старика. Видно было, что ему очень не хочется говорить, но приходится.

— Сегодня утром звонили из лаборатории, — наконец произнес он.

Джинни никак не отреагировала, не понимая, о чем речь. Джейсон продолжил:

— Они сказали, нет практически никаких сомнений в том, что Дэймон мой внук. Они сравнили его кровь с моей и нашли слишком много совпадений в ДНК, чтобы усомниться в том, что налицо очень близкое родство, так что…

— Вы взяли у Дэймона кровь на анализ без моего ведома? — недоверчиво переспросила Джинни.

— А что еще я мог сделать? Вы, во всяком случае, должны быть счастливы. Я собираюсь признать вашего ребенка своим внуком.

Тут он взглянул на нее и добавил:

— Не знаю, как вам удалось заманить моего бедного мальчика, но у таких женщин, как вы, много всяких штучек про запас.

Джинни сделала почти нечеловеческое усилие, чтобы не выплеснуть на Джейсона весь свой гнев. Она постаралась рассуждать хладнокровно. Дело сделано, изменить ничего нельзя. И переубедить Джейсона Папаса невозможно: что бы она ни сказала, Креон для него останется невинной жертвой, попавшей в когти хищницы.

Она подумала о Бесс. Бесс хочет, чтобы Джейсон признал ее сына. А собственные чувства Джинни к Джейсону не имеют никакого значения.

— Я обсудил это с Филипом, — вновь заговорил Джейсон, — и он согласился, что лучше всего оставить Дэймона здесь, в Греции, со мной.

Джинни ошеломленно взглянула на него. Неужели Филип мог предать ее, согласиться разлучить с Дэймоном? Неважно, что она не настоящая его мать, Филип же этого не знает! Неужели только поэтому он занимался с ней любовью? Чтобы подчинить ее себе и заставить отдать Дэймона? Она чувствовала, что вот-вот задохнется. Филип так обманул ее! Хотел использовать ее любовь для того, чтобы отнять у нее Дэймона! У нее и у Бесс! Да, ему предстоит еще пережить шок, когда он узнает, что мать ребенка не она, а ее двоюродная сестра.

— Я старый человек, — настойчиво продолжал Джейсон, видя, что она почему-то молчит, — и я хочу, чтоб мой внук был со мной. Я имею на это право! Я скажу всем, что на самом деле вы были моей любовницей и теперь решили отдать ребенка мне. Я усыновлю его, и Лидия никогда не узнает, что вы опозорили моего сына.

Любовница Джейсона Папаса? Мать его ребенка? Интересно, чья это была идея — его самого или Филипа? На какое-то время боль уступила место гневу. Джинни презрительно сказала:

— Зная, как вы воспитали Креона, я не доверила бы вашим заботам хомяка, не говоря уж о ребенке!

— Я, видимо, забыл упомянуть, что в качестве компенсации намерен выплатить вам сто тысяч долларов. Может быть, именно этой безделицы не хватало, чтобы убедить вас? — ехидно поинтересовался Джейсон.

Джинни едва не лопнула от ярости. Это чудовище думает, что деньги компенсируют Бесс тот ад, через который она прошла благодаря Креону?

Джинни захотелось ударить его, захотелось заставить его страдать так, как страдала Бесс! Но она понимала, что изменить Джейсона Папаса не сможет ни она, ни кто бы то ни было. Если даже смерть сына не смягчила его, не пробила броню эгоизма, то она, Джинни Элтон, тут бессильна. Но она может защитить от него Бесс и Дэймона. Да, надо сделать все, чтобы малыш не попал ему в руки, потому что потери ребенка Бесс не перенесет.

Она презрительно посмотрела на Джейсона и твердо произнесла:

— Вы уже погубили Креона, это вы сделали из него бездушного эгоиста, не способного думать о чем-нибудь, кроме собственных наслаждений! Но вам не удастся сделать то же самое с его сыном.

С этими словами Джинни повернулась к двери.

— Не смейте уходить! Я еще не закончил разговор! — вскричал Джейсон за ее спиной.

Джинни обернулась и еще раз посмотрела на него. Наверное, стоило пожалеть этого человека. Он потерял сына и, скорей всего, если Бесс послушает ее, больше никогда не увидит внука. Но она не могла заставить себя пожалеть его. Даже сейчас у него не было никаких чувств, кроме клокотавшей в нем злобы.

— Зато я закончила, — сказала она и вышла из кабинета.

Она пересекла гостиную и вышла на балкон. Свежий воздух был необходим ей, чтобы прийти в себя. Она прижала ко лбу дрожащие пальцы, пытаясь заставить замолчать все еще звучащий в ушах голос Джейсона.

Но Филип! Филип хочет отнять у нее ребенка! Он в сговоре с этим стариком, он думает, что она способна продать свое дитя! Филип, который целовал ее, который стал главным событием, главным счастьем ее жизни, — он думает, что ее можно купить!

А впрочем, в этом нет ничего удивительного, он всегда блюдет интересы семьи. И все же, неужели Филип поверил, что можно вот так купить ее? Это хуже, чем все оскорбления Джейсона. Потому что до Джейсона ей нет никакого дела, а Филипа она любит.

Эта мысль совсем расстроила Джинни, она попыталась разобраться в себе. Как она могла влюбиться в него? Когда это случилось? Ведь сначала он был ей почти неприятен! Конечно, он привлекателен физически, у него острый ум, это нравится, но это же не любовь!

Джинни тяжело вздохнула, понимая, что не так уж важно, как и когда. Вопрос в том, что теперь делать. Она закусила губу. Похоже, им с сестрой так на роду написано — влюбляться в неподходящих мужчин. Однако, как она уже говорила Бесс, от разбитого сердца еще никто не умирал.

Конечно, ее, как и Бесс, эта мысль мало утешала. Но в отличие от Бесс она сильная, уверяла Джинни себя. Достаточно сильная, чтобы не страдать, а действовать. А что делать, понятно. Уехать из Греции. Немедленно. Прежде, чем придет Филип и станет убеждать ее отказаться от Дэймона. Встречи с ним, с человеком, который предал ее чувства, она не вынесет.

— Лучшее лекарство после беседы с Джейсоном — стаканчик вина, — услышала Джинни голос Лидии и нехотя обернулась.