Иуда - Ульяна Соболева Страница 26

Мой персональный апокалипсис уже случился. Я подпустила так близко, что ближе уже не бывает.

Медленно дышу. Вдыхая кислород с его терпким запахом и выдыхая. За окном рассвет. Я понятия не имею, как он выйдет из моей комнаты… но вместо страха мне тяжело отпустить эйфорию. Это безумное ощущение — насколько мне сейчас хорошо. Я медленно поворачиваю голову и смотрю снизу вверх. Мне видно четкую линию подбородка и его губы. Снизу. Они такие красивые, такие правильные, идеальные. Дима похож на ангела. И нет… в его красоте нет ничего женоподобного. Наоборот, это самая яркая, тестостероновая, мужская красота из всех, что я когда-либо видела.

Мне нравится на него смотреть. Нравится мысленно очерчивать подбородок, скулы, губы, подниматься к ровному носу, повторять изгиб бровей, рисунок глаз, век, ресницы, лоб. Мне до боли в фалангах хочется зарыться в его волосы. И от этого желания очень трудно дышать.

Трогаю его руку, пальцы. Они сильные, ровные, красивые. Такие же идеальные, как и он сам. Подушечками ощущаю вены на внешней стороне ладони, вверх к запястью, вокруг циферблата часов, к локтю и рукаву футболки. А потом, не удержавшись, к подбородку, скуле и нижней губе.

Божееее, меня пробивает целыми лучами, сгустками тока. Мне настолько нравится его трогать, что, кажется, я сейчас потеряю сознание. Особенно губы. Нижнюю. Вот так оттягивая пальцами, прикасаясь и рисуя ее снова и снова. Пока вдруг не хватает кончик зубами и не зажимает мой палец. Замерла. Укус нежный, но посылает по моему телу целые всполохи электричества снова и снова.

Ослабевает захват, и губы Димы целуют мой палец от кончика ногтя вверх по запястью к ладони. Берет мою руку и покрывает сеткой мелких поцелуев, заставляя всю задрожать и всхлипнуть.

Никогда не думала, что поцелуи в руку могут настолько сводить с ума.

Вспоминаю, как эти губы целовали мой рот… мое тело.

— О чем ты думаешь? — его ладонь встречается с моей, и они трутся друг о друга. Пальцы повторяют изгибы, сначала соприкасаясь кончиками, потом полностью, потом переплетаясь и сжимаясь в общий кулак, и снова раскрываются, чтобы ласкать друг друга. И нет ничего интимнее и красивее этой ласки пальцами. Я тяжело дышу, и он тяжело дышит, не спуская взгляда с наших рук.

— О чем думаешь? — спрашивает шепотом.

— О тебе… — отвечаю совершенную правду.

— И что ты думаешь?

— О том… что мне хорошо с тобой, Дима.

— Хорошо…это так ничтожно мало. Я хочу, чтобы тебе было ох*ительно со мной, чтобы тебе сносило крышу, чтобы ты, Свободина, дышать не могла без меня…

Шепчет где-то возле уха, и его дыхание шевелит волосы, щекочет мочку и от этого становится еще жарче.

— Я и так не могу.

— Можешь… если так долго не приходила ко мне.

— Я просто задыхалась, и у меня не осталось сил.

Сама сжала его пальцы и потёрлась головой о его грудь.…

— Тогда почему не позвала? Я бы принес тебе дыхание…психолог! Тебя не учили, что только глупец отказывается от лекарства? Только сумасшедший обрекает себя на смерть, особенно если знает от чего ему станет легче…

— Наркоман, который держится от дозы…разве он не герой? Разве он не борется с грехами и пороками?

— Ты сравнила меня с наркотиком, доктор?

— Да… я сравнила тебя не с лекарством, а со смертельным ядом…который я так жажду впрыснуть себе в вены.

— Тогда мы два наркомана, которые нашли свой обоюдный яд…потому что у меня адская ломка без тебя…Диана.

Раздается стук в дверь, и у меня останавливается сердце. Руки Димы сдавливают мое тело.

— Диана! Ты проснулась? С кем ты там разговариваешь? Вставай! Сегодня воскресенье! Ты опоздаешь в церковь! Ты слышишь?

— Да, мам!

Кричу ей и судорожно сглатываю слюну. Мне нечем дышать.

— Открой, я хочу войти и выбрать для тебя одежду.

— Я сама. Я просто еще не встала.

— Вставай и открой. Почему ты закрылась на ключ?

— Мне…мне было страшно. Показалось, что кто-то ходит по лестнице. Сейчас, мам. Я схожу в туалет и открою.

— У тебя снова кошмары? Может, пойдешь к доктору Харламову?

— Нет, мам. Нет…кошмаров не было.

Тихо встала с постели…Дима поднялся вместе со мной, поправил футболку, накинул куртку, бросился к окну.

— Открой! Мне что, стоять тут под дверью?

Нагло поцеловал меня в губы и выпрыгнул в окно.

— Диана! Я вхожу!

В двери повернулся ключ, и мама появилась на пороге. Именно в этот момент сильно кольнуло в груди, и я схватилась за подоконник.

— Почему окно открыто? Тут холодно!

Мама закрыла окно, осмотрелась по сторонам, потом повернулась ко мне.

— О боже! У тебя губы синие! Все нормально? Или опять…

— Нет…все нормально.

Кивнула и судорожно глотнула, ощущая давление в груди посередине. Пронесло. Дима успел уйти.

* * *

— Как ты?

Уже соскучился. Сколько там прошло? Пару часов? Говорил себе, что сегодня дам ей без себя отдохнуть. И ни хрена. Опять тянет к ней, как магнитом. Я словно заболел. И единственное мое лекарство — это ее присутствие. Даже такое. Просто онлайн, просто зеленой точкой возле аватарки.

— Нормально! Она ничего не заметила…

Улыбнулся, представляя себе свою психолога, сидящей на кровати с распущенными волосами.

— Расскажи мне.

Хочу знать все. Хочу забраться к ней под кожу и стать частью ее тела, хочу проникнуть в мозг и опутать его паутиной.

— Что?

— Расскажи, почему ты хромаешь?

— Зачем?

— Я хочу все о тебе знать.

— Или хочешь быть моим психологом?

— Нет…просто хочу о тебе знать все.

— Я упала, сломала ногу, и она неправильно срослась.

— И все?

— И все. Мне пора в универ.

— Сегодня выходной.

— Мне пора в церковь.

— Замаливать грехи?

Молчит. А я смотрю на дисплей сотового и жду. Мне не хочется ее отпускать. Мне вообще не хочется разлучаться с ней ни на минуту. Я не знаю, что это. Точнее, знаю. Уже знаю, и мне это не нравится. Я напуган. Да, б*ядь, я напуган. Я — крутой трахальщик всего живого напуган, мать вашу, тем, что влюбился в девчонку, в объект… в дочь самого отмороженного и мерзкого типа из всех, что я когда-либо знал. Я влюблен, и меня трясет от этой влюбленности, меня слепит от нее, меня от нее развозит, как пьяного. Да… точно. Я ею пьян. Свободиной. Она свернула мне мозги.

— Не знаю. Я боюсь исповедоваться.

— Тебе пока не в чем.

— Ты не знаешь!

— Чего я не знаю? Ты передергиваешь в ванной, Свободина?

От одной мысли об этом лоб