Марта Поллок - Ревнивая Кэт Страница 26

Словом, мужчина, заслуживающий любви.

Ну а она? Она, судя по всему, так и не сумела заслужить любви своего мужа. На глаза Кэтрин навернулись жгучие слезы разочарования и обиды. Только гордость не позволила ей разрыдаться…

Все, хватит! – приказала она себе. Сейчас не время копаться в себе. Кэтрин сосредоточенно уставилась на мотор. Но когда попыталась сдвинуть его с места, поняла, что ей это не по силам.

– Дай-ка я помогу тебе, – предложил Джонатан.

Он коснулся Кэтрин плечом, их пальцы встретились. Каждое такое соприкосновение заставляло молодую женщину волноваться.

Она глубоко вздохнула, стараясь сдержать пылающее внутри желание. Джонатан еще ближе наклонился к ней. Его лицо было совсем рядом с ее шеей. Она ощущала его теплое дыхание. О, какое это было испытание!

Подняв мотор на дюйм от пола, Джонатан вдруг снова резко опустил его.

– Почти одиннадцать, – сказал он. – По-моему, нам пора заканчивать, а утром я тебе помогу.

Кэтрин заглянула ему в лицо и сразу поняла, что он тоже изнемогает от желания.

– Джонатан… – тихо и нежно произнесла она.

Неожиданно он весь напрягся. Ей было знакомо это его состояние: Джонатан явно был не в ладах с самим собой.

– Я совершил ошибку, придя сюда сегодня вечером, – заявил он мрачно. – И вообще наш брак – сплошная ошибка.

Внутри Кэтрин все перевернулось. Он произнес это очень твердо, без капли сомнения.

Гордость приказывала ей повернуться и уйти, но что-то в глубине души отговаривало подчиниться этому приказу.

– Почему ты называешь наш брак ошибкой?

Джонатан нахмурился, как будто сердился на себя, а еще больше на ее непонятливость.

– Мы абсолютно разные, принадлежим к противоположным мирам. Я никогда не найду места в твоем и никогда не стану просить тебя войти в мой мир.

– Похоже на монолог из мыльной оперы, заметила Кэтрин.

– Но такова реальность.

Он вдруг указал на шрам на своей щеке.

– Ты не помнишь, откуда вот это? Так я тебе напомню. Когда мне было девятнадцать, я подрался в одном баре в Новом Орлеане. В той драке я убил человека. Он бросился на меня с ножом и полоснул по щеке. Но я в долгу не остался – так ему врезал, что он перелетел через стойку и, упав, сломал себе шею. Полтора года я отсидел в тюрьме за непредумышленное убийство.

Кэтрин ощутила боль от его раны как свою собственную и разгневалась.

– Но ведь ты защищался! Они не имели никакого права сажать тебя в тюрьму!

– Это был хороший урок на тему «Как выбирать себе друзей», – холодно ответил Джонатан. – Очень часто о человеке судят по его друзьям. Если бы твоя мать, или отчим, или Томпсоны узнали о моем заключении, уверен, они придумали бы собственную версию этой истории, в результате чего ты лишилась бы многих друзей.

Уж не по этой ли причине она потеряла память? Надо выяснить.

– Когда я узнала о твоем прошлом?

– Я рассказал тебе обо всем этом до женитьбы.

Нет, это не тот факт его биографии, о котором я предпочла бы забыть, подумала Кэтрин.

– По всей вероятности, меня не слишком взволновало услышанное.

– Да, не слишком, – подтвердил Джонатан. – И я этому весьма удивился. Мне казалось, что ты тут же умчишься от меня, как заяц от лисы.

Но этого не произошло. Ты заявила, что твое предложение остается в силе.

Кэтрин посмотрела на него прищурившись.

– В то время ты, видимо, не слишком беспокоился о моей репутации. Главным для тебя было добраться до моих денег. Теперь, когда получил, что хотел, ты позволяешь себе играть в благородство, да?

Эти обвинения вызвали у Джонатана усмешку.

– Женившись на тебе, я был уверен: ты знаешь, что делаешь. Я всегда считал тебя трезвомыслящей, деловой женщиной, которая может постоять за себя. Я решил, что, если кто-нибудь и узнает о моем прошлом, ты просто заявишь, что тебе ничего не было известно. И уйдешь. Но ты превзошла все мои ожидания. Ты вела себя по отношению ко мне очень достойно, и я ценю это.

– Тебе было скучно со мной? – Вопрос вырвался у Кэтрин сам собой. – И потому тебя не устраивает наш брак?

Джонатан глубоко вздохнул:

– С тобой никогда не было скучно. Я делаю лишь то, что считаю правильным для нас обоих. – Он кивнул на дверь. – Иди домой, а я закрою мастерскую.

Кэтрин хотелось спросить его, почему он так уверен в правоте своих действий. Откуда знает, что именно нужно им обоим? Но слова застряли в горле.

Она отвела от него взгляд и вышла.

Принимая душ, Кэтрин старалась выкинуть Джонатана из головы. Но разве можно забыть эти карие глаза, полные страсти? Порой благородство мужчин служит им недобрую службу, подумала молодая женщина.

Лежа в постели, она слышала, как Джонатан поднимается по лестнице и по коридору идет в свою комнату. Кэтрин была уверена, что это он. Больше некому. Тетушка уже давно крепко спала.

Она поймала себя на том, что ловит каждый шорох. Вскоре Кэтрин заснула с одним-единственным желанием: чтобы Джонатан был рядом с ней.

Глава 9

Утром, когда она спустилась в кухню завтракать, Джонатана уже не было.

– Когда я сюда пришла, он ел яичницу, – сказала Джиневра, внимательно глядя на племянницу. – Надеюсь, вы не поссорились?

– Нет.

Резко повернувшись, Кэтрин пошла к задней двери.

– Вчера я кое-что забыла в мастерской. Сейчас вернусь.

Придя в мастерскую, она поняла, почему Джонатан задержался здесь накануне допоздна.

Он остался, чтобы установить на мотоцикле мотор.

– Он просто хочет как можно скорее избавиться от меня, – еле слышно произнесла Кэтрин. – Пожалуй, самое лучшее – это все-таки сложить его вещи и выставить их на крыльцо до его прихода. Да, именно так я и сделаю.

Кэтрин стало не по себе от этой мысли, но она решила не обращать внимания на чувства.

– Ты нашла, что искала? – спросила Джиневра, когда Кэтрин вернулась в кухню.

– Джонатан сам установил мотор. А это значит, что он не хотел со мной работать. Он демонстративно избегает меня. Посему я решила, что ему пора съехать отсюда. Когда он вернется вечером, вещички будут ждать его на крыльце.

– Но прежде всего тебе следует подкрепиться, – как ни в чем не бывало заметила тетушка.

Кэтрин была несколько разочарована. В глубине души она надеялась, что Джиневра станет уговаривать ее не выставлять мужа за дверь.

– Мне казалось, что тебе нравится Джонатан, – как бы невзначай произнесла она.

– Так и есть. Но тебе виднее. – Джиневра сделала приглашающий жест. – Садись. Я приготовила кашу с изюмом, орехами и корицей.

– Ненавижу овсянку. Всегда ее ненавидела, прошептала Кэтрин.

– Ну вот видишь, память к тебе возвращается, – улыбнулась тетушка.