Саманта Либерти - Ее избранник Страница 26

Подслушивать и подглядывать нехорошо, зато очень увлекательно. Особенно когда речь идет о красивых женщинах или сексуальных маньяках, о загадочных убийствах или таинственных исчезновениях, о смутных подозрениях или бурных страстях — вроде тех, что бушевали сейчас в конюшне…

Человеческое любопытство — это и порок, и благо одновременно. Порок — потому, что заставляет совершать неблаговидные поступки, благо — потому, что иной раз позволяет делать самые неожиданные открытия, позволяющие избежать в дальнейшем серьезных ошибок.

Затаив дыхание, Сандра подкралась к стойлу и заглянула внутрь. Затем отшатнулась, закрыла глаза и помотала головой, чтобы хоть немного прийти в себя, и лишь после этого заглянула снова.

Разница между тем, что она видела во сне, и тем, что происходило наяву, состояла только в позиции любовной пары. Если во сне возлюбленная Колина сидела на нем верхом, то здесь он входил в нее сзади, напоминая в этот момент самого настоящего жеребца.

У Сандры потемнело в глазах, и она закрыла их, пытаясь справиться с головокружением. Нет, верхом безрассудства было увлечься таким отъявленным мерзавцем, который сегодня с одной, завтра с другой, а послезавтра…

Выходила из конюшни Сандра так же, как и входила, — на цыпочках. Зато потом бросилась бежать со всех ног.

Задыхаясь, она влетела в свой дом, захлопнула за собой дверь и лишь после этого обнаружила, что ее лицо залито слезами. Бросившись на диван и уткнувшись лицом в подушку, она дала волю своим чувствам и разрыдалась — от горя, от обиды, от унижения… И за что только ей было послано сегодняшнее испытание?

Сандра хорошо знала свою натуру. От природы она была безумно ревнива, но при этом совершенно независтлива, в чем не было никакого противоречия. Ибо, как правило, завидует человек чему-то, что есть у другого. А ревнует тогда, когда под угрозой находится то, что принадлежит именно ему.

Испытывая нежные чувства к мужчине, Сандра была просто не в состоянии представить его в объятиях другой женщины. При этом и сама строго соблюдала условия, которые ставила своим партнерам, поэтому всегда встречалась только с одним мужчиной, хотя при ее профессии фотомодели, на взгляд обывателей, подобное поведение смотрелось нонсенсом.

Знакомые мужчины знали эту особенность Сандры и слишком дорожили ее обществом, чтобы позволить себе дать ей повод для ревности. Этого ни разу не делал даже Джузеппе, у которого до женитьбы на Сандре было множество женщин. Словом, по ее мнению, поведение самодовольного донжуана с ранчо выходило за всякие рамки!

А что, если вернуться и высказать ему все, что она о нем думает? Да и интересно бы узнать, кто эта жгучая брюнетка, лица которой она не видела, зато хорошо разглядела задницу! Вдруг его воскресшая жена?

Впрочем, это не оправдание, да для него и не существует никаких оправданий. Разве предательство в любви можно чем-то оправдать?

Нет, совершенно очевидно, что не стоит унижаться до объяснений с Колином. Да и с какой стати опускаться до того, чтобы гоняться за случайным любовником? Мало ли на свете стройных и мускулистых мужчин. И вообще, неужели за какие-то три дня она успела влюбиться в своего соседа до такой степени, что окончательно потеряла голову?

В конце концов любовь — это удел глупцов, поскольку лишает человека контроля над собой, а Сандра всегда считала себя женщиной умной. Она не может, не должна и не будет влюбляться в кого бы то ни было.

Во всяком случае, до тех пор пока не встретит достойного во всех отношениях мужчину, а не очередного загорелого красавца, пусть даже с самыми упоительными губами на свете…

Выплакав все слезы и перебрав все возможные варианты своей дальнейшей жизни, Сандра немного успокоилась и начала собирать чемодан. Она сейчас же поедет в аэропорт и сегодня же возвратится в Нью-Йорк.

Вот ирония судьбы! Не прошло и недели с того момента, как она распаковывала этот же самый чемодан и наводила порядок в доме, искренне полагая, что обоснуется здесь надолго.

Ее решимость немедленно и навсегда покинуть это место была так велика, что прошло не менее получаса прежде, чем она вспомнила об осле. А вспомнив, растерянно опустила руки и присела на первый попавшийся стул. Действительно, что же делать с Подкидышем? Она же не может бросить его на произвол судьбы.

Сандра вышла из дома и медленно побрела в сарай. Подкидыш невозмутимо жевал сено и не бросил своего занятия, даже увидев хозяйку. Впрочем, когда Сандра погладила его по морде, он потянулся к ней, и ей даже показалось, что еще немного — и Подкидыш лизнет ее руку как преданная собака.

Но осел всего лишь негодующе фыркнул, обнаружив пустую ладонь, после чего вернулся к сену.

— Вот неблагодарный, — грустно усмехнулась она. — Даже тебе от меня что-то нужно. А если я пришла, чтобы пожаловаться на мою жизнь, так ты и слушать меня не захочешь, раз я не захватила с собой ничего вкусненького, да? Отвечай, когда с тобой разговаривают!

Однако Подкидыш не пожелал вступать в пререкания, хотя, судя по движению его длинных ушей, слушал хозяйку весьма внимательно.

— И на том спасибо, — вздохнула Сандра, присаживаясь рядом.

Ей вдруг вспомнились семинары по античной литературе, которые она посещала, когда училась в университете. Был такой древнеримский писатель Апулей, прославившийся своим романом «Метаморфозы, или Золотой осел». Главный герой романа силою волшебства превращается в осла, после чего переживает множество приключений, в том числе и любовных, но не с ослицами, а с любострастными женщинами! Более того, герой очень надеялся понравиться одной из них, когда пожует листья священного растения и избавится от ослиной шкуры. Однако он просчитался, поскольку, по мнению дамы, утратив ослиный облик, потерял и прежние преимущества в виде мужского достоинства огромных размеров.

Эх, если бы она, Сандра, была волшебницей и умела превращать мужчин в ослов, а ослов в мужчин! Тогда бы Колин жевал сено в стойле, в то время как Подкидыш пил кофе, сидя в ее гостиной.

Впрочем, мужчины не столько ослы, сколько свиньи. Недаром же в другом знаменитом произведении античной литературы, в «Одиссее» Гомера, волшебница Цирцея превращает спутников Одиссея именно в свиней.

Но как ее презренный сосед мог поступить столь низко и коварно? И откуда взялась женщина, с которой он с таким упоением тешил свою ненасытную похоть?

А ведь еще вчера он признавался Сандре в любви и, глядя на нее взволнованными глазами, умолял выйти за него замуж! Разве можно быть таким отъявленным развратником и лицемером? И это при том, что во время их первых объятий — поздним вечером, после родео, — он первым погасил пожар взаимной страсти, сделав это под смехотворным предлогом: «Вполне возможно, что для вас, городских, подобное в порядке вещей. Но мы здесь воспитаны в патриархальных традициях».