Джоу Росс - В погоне за звездой Страница 26

— Мне совершенно не нравится, как сидит эта шляпа, — заявила Джуд, осмотрев модель. Она подошла, чтобы поправить ее.

— На глаза не сдвигай, она будет отбрасывать тень, — предупредил Зак.

— Все равно это дурацкая затея, — пробурчал Лаки из ванны. Хотя ему разрешили остаться в белье, он никогда не чувствовал себя таким идиотом. — Если бы ковбой и решился залезть в ванну, в чем я сильно сомневаюсь, он ни за что бы не напялил выходную шляпу.

— Это моя эксклюзивная идея, — напомнила Джуд.

— Дурацкая, — повторил Лаки.

— Перестань нас критиковать. Так мы быстрее закончим. — Она наклонилась и поправила шляпу. Ее волосы коснулись его щеки, и внезапно Лаки ощутил такой прилив желания, что был благодарен Джуд, настоявшей на обилии пены.

— Я не критикую, но если ты думаешь, что это так просто, то почему бы тебе не прыгнуть сюда ко мне?

— Тогда придется выписать чек на более крупную сумму, — заметила она.

Он лишь улыбнулся глазами и губами, которые напомнили ей о недавнем поцелуе.

— Ловлю тебя на слове, — прошептал он. Оба прекрасно помнили свой разговор о бизнесе и удовольствии, так что в их интересах было поскорее закончить с делом. Посему Лаки перестал цепляться по мелочам и начал следовать указаниям беспрекословно. Настоящему ковбою и не надо никакой игры, думала Джуд, глядя на Лаки, развалившегося на стоге сена с седлом под головой и с соломинкой во рту. На нем были синие джинсы, блестящий чемпионский ремень, сапоги и черная шляпа, которая придавала всему его облику злодейский вид.

— Шрамы убрать? — спросил Зак, когда она установила специальные серебристые экраны, которые отражали свет таким образом, чтобы любая женщина, взглянув на ковбоя, ощутила желание.

— Нет.

Белые линии шрамов, проходившие по плечу и достигавшие грудной клетки, памятные знаки родео, только добавляли правдоподобия и привлекательности.

Зак усмехнулся. Вот почему она стала главным редактором «Мужчины месяца». И теперь, когда появятся эти взрывные снимки, работа ей обеспечена надолго.

До захода солнца Зак успел снять ковбоя в ванне, в стоге сена и верхом на лошади. Обнаженная грудь Лаки блестела на солнце, обильно политая смесью воды, глицерина и детского крема. Они сфотографировали его лежащим на лугу в соломенной шляпе на голове и в окружении цветов. Синие люпины и маргаритки с солнечной серединкой прекрасно оттеняли мужественность героя статьи «Мечта сельской девушки».

Поскольку у Зака закончился заряд аккумуляторов, они решили продолжить работу завтра, если будет хорошая погода. Джуд очень хотела видеть модель у залива, и в заливе тоже, само собой. А снимок у загона с охапкой сена мог стать шедевром, фантазировала она.

— Это было великолепно!

Лаки пожал плечами.

— Ну, по крайней мере не так гнусно, как мне представлялось вначале. Впрочем, и подумать страшно, что произойдет, когда Баку попадется этот номер с моими фотографиями.

Джуд была так занята своими собственными проблемами — спасением журнала и карьерой, что, честно говоря, и не задумывалась, а как может повлиять на репутацию Лаки их внезапное вторжение. Тихий Залив был маленьким замкнутым мирком, и пребывание столичных гостей здесь вряд ли останется в секрете. А тем более появление фотографий. Кто-нибудь когда-нибудь непременно углядит журнал, и тогда Лаки станет объектом шуток и насмешек.

— Извини. — В ее голосе сквозило искреннее раскаяние. — Мне следовало подумать о том, как все это отразится на твоей жизни.

Впрочем, многие мужчины только радовались бы, угодив на обложку шикарного журнала, но Лаки был исключением из правил.

— Я думаю, это скоро забудется.

Да, забудется, но во время ужина ее терзало чувство вины и раскаяния.

Джуд сидела в комнате на пышной, с белоснежными простынями кровати Кейт и разбирала корреспонденцию, которую периодически получала из Нью-Йорка. Стук в дверь заставил её вздрогнуть. Она подняла голову и увидела в дверях Лаки.

— Я не хотел тебя напугать.

— Ты и не напугал. — Впервые Джуд прочувствовала истинность старого выражения «У сердца есть крылья». — я работала над колонкой «Предложения месяца».

— Предложения?

Она вспомнила его на лугу среди диких цветов. Так же он выглядел и сейчас, посреди женской комнаты и женских безделушек.

— Я же говорила, что наш журнал содержит не только фотографии смазливых молодцов. Каждый месяц мы публикуем колонку, составленную из писем наших читательниц.

— У тебя, наверное, куча времени уходит на работу и помимо офиса.

Да, работала она до упаду, и все равно в квартире оставалось по крайней мере несколько не распечатанных пачек писем.

— Случается иногда, но не так уж часто.

Его губы слегка исказила усмешка — он учуял ложь.

— Сегодня потрясающая ночь, — сказал он. — И вот я подумал, что, может быть, тебе понравится идея прокатиться?

— Звучит восхитительно. Но не слишком ли поздно для верховой прогулки?

— Вообще-то я думал о поездке на грузовике. Конечно, это не столь романтично, как верховая езда, зато мы сможем развлечь друг друга замечательной беседой.

— Согласна. — Она отложила бумаги прочь.

Когда они спустились по ступенькам и вышли из дома на улицу, ей пришло в голову, что по возвращении в Нью-Йорк она снова станет прежней Джуд, главным редактором, которому не будет дела до звезд Вайоминга. Или не совсем прежней? Хорошо, об этом можно поразмыслить и попозже. А сейчас лучше насладиться прохладой и спокойствием вайомингской ночи. И приятной компанией.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Такие ночи, восхищенно думала Джуд, бывают только в старых фильмах, где молодой ковбой поет романтические серенады своей девушке. Они ехали по черной дороге меж лугов ранчо, и было такое впечатление, что они одни во всем Вайоминге. Даже во всем мире.

— А ведь я могла бы привыкнуть к этому, — прошептала она, не до конца сознавая, что высказала вслух свое заветное желание.

Он удивленно покосился на нее.

— К чему? К прогулкам под луной?

— Нет. Я говорю об одиночестве…

— Можно предположить, что после нашего ранчо жизнь в Нью-Йорке тебе покажется невыносимой со своей городской суетой: яркие огни, толпа, подземка, вечный смог.

— Да нет, я имею в виду другое, — сказала она, загадочно смеясь, впрочем, совсем не желая поднимать эту тему. Всегда трудно говорить о вещах, которых и сам не понимаешь. — Сначала, когда я увидела ваш край из самолета, он показался мне пустыней из пустынь. Теперь я начинаю понимать, что можно жить отдельно от всего мира и в то же время не чувствовать себя одиноким.