Ева Ратленд - Розы нашей любви Страница 26

Тони все еще сидел на крыльце, когда вдруг услышал шум мотора на подъездной аллее. Старый «форд»! Возможно ли? Неужели Мел решила вернуться?

Но машину вела не Мелоди, а за «фордом» следовал другой автомобиль – элегантный, серебристый, спортивный. Очень дорогой.

Словно удар по лицу!

– Спасибо, – поблагодарил он человека, вручившего ему ключи. Он проследил, как тот садится на пассажирское сиденье «ягуара», как машина плавно трогается с места, затем встал и отправился ухаживать за розами.

– Слушай, Тони, что у вас, черт возьми, происходит? – Педро стоял перед ним, словно грозный судья, жаждущий произнести окончательный приговор. Рядом с ним немедленно возникла Розали.

– Да, Тони! Где Мел? Она давно не приезжала к нам, и каждый раз, как я звоню…

– Мы распрощались.

– Что ты хочешь сказать… распрощались?

– Распрощались! Расстались! Разъехались! – Он оттягивал это объяснение, сколько мог. – Вы что, не понимаете? Все кончено. Она ушла.

– О, Тони! Что же ты такого сделал?

– Что я сделал? Рози, вся эта затея со свадьбой была комедией чистой воды с самого начала. Ты это и сама знаешь.

– Я ничего такого не знаю. Вы, казалось, были очень счастливы. С самого первого дня…

– Вот именно! Самый первый день. Ты была там и знаешь, что случилось у дверей мэрии.

– Но это было три месяца назад. Мне известно, что ты обиделся тогда на Мел. Но я полагала, вы давно помирились.

– Подобные вещи нельзя забыть, Рози. Ты слышала, как меня называли репортеры? Мужем наследницы миллионного состояния!

– Да, но…

– Насколько мне было известно, я женился не на наследнице. До сих пор помню, как какая-то девица спросила у Мелоди: «Чем вас привлекает подобный тип мужчин?» Я, черт возьми, не тип! И не сексуальный объект, который любая женщина может купить или продать.

– О, Тони, ради всего святого, зачем снова к этому возвращаться? Ты и Мел…

– Постой, Розали. – Педро взял жену за локоть, качая головой. – Погляди, не осталось там чего-нибудь? Собери Тони поесть, он, наверное, голоден.

– Нет, не беспокойтесь, – запротестовал Тони. Но его протесты не были услышаны.

Тони позволил брату отвести себя на кухню, сел за стол и с удовольствием втянул запах еды, которую Розали поставила подогревать. Запеченная ветчина с тушеной капустой. Он и правда был чертовски голоден. Когда он ел последний раз? Тони попытался вспомнить. Но вспомнил только, что не видел Мел уже целых три дня.

– Вот, подкрепись. – Розали поставила перед ним дымящееся блюдо.

– Спасибо. – Один лишь запах пищи согрел его. – Знаешь, Рози, ты превосходная кулинарка.

– Мел тоже превосходная кулинарка. Она даже…

– Тони, ты еще не видел, как научилась плавать наша Пэтси, – вмешался Педро, многозначительно взглянув на жену. – Резвится в воде, словно рыбка.

Розали, поняв намек, не стала больше говорить о Мелоди. Тони впервые за три дня наслаждался основательной трапезой и слушал, как брат с женой рассказывают про шалости своих отпрысков. Обычно душа его наполнялась радостью от таких разговоров, а сейчас он, как никогда, почувствовал себя одиноким. Из этого теплого семейного очага ему придется возвращаться в холодный дом…

Только когда Розали убрала пустую тарелку и налила всем кофе, Педро решился вызвать брата на откровенность.

– Ну, давай, рассказывай. Что у вас не заладилось с Мелоди?

– Все! Прежде всего, я обнаружил, что все эти три месяца жил на ее средства.

– Это неправда! – вмешалась Розали. – Я знаю точно. Сама видела, как она просматривала рекламу бакалейных товаров, считала каждый цент и пыталась выкроить деньги для фермы.

– Вот именно! Ферма! В том-то вся и проблема.

И он рассказал им про опцион.

Некоторое время супруги молчали, пытаясь осмыслить услышанное. Первой заговорила Розали:

– И все-таки я могу ее понять. Ты сам знаешь, как переживала бабушка из-за деда, ведь она сама была не в состоянии о нем позаботиться. Мелоди увидела, что они нуждаются в деньгах, и так как они у нее имелись… Послушай, ты помнишь, как Фрэнк сломал ногу, и вы с Педро подменяли его на работе до тех пор, пока он не поправился? Это примерно такой же случай.

– Не вижу ничего похожего. То была крайняя необходимость, и мы помогали Фрэнку открыто и честно. А Мелоди ни одним словечком не обмолвилась. Если б она была откровенна, сказала мне прямо…

– Как бы не так! Ты бы разозлился на нее в любом случае.

– Это, кстати, была не единственная ее ложь, – с тяжелым вздохом произнес Тони.

– Да? – Педро внимательно посмотрел на брата.

– Она твердила, что не прикоснется к отцовским деньгам. Я ее, между прочим, за язык не тянул, она сама это придумала. Хотела жить на мой заработок, а ту «малость», которую она имеет, собиралась приберечь на черный день.

– И что же? Разве не так все было? – спросила Розали. – В чем же ее грандиозная ложь?

– В этой самой «малости», которая равняется тридцати миллионам долларов!

Розали ахнула, Педро присвистнул.

– Тридцать миллионов?

– Какой-то там трастовый фонд, который оставила ей бабушка. Она выплачивала за опцион всего лишь незначительную часть процентов. Как вам это нравится?

Педро пытался осмыслить услышанное.

– Она не сказала тебе, что у нее имеется трастовый фонд? А тебе самому разве не приходило это в голову?

– Она ни разу не упомянула о нем. Нет, конечно, я ни о чем таком не догадывался. Ее деньги? Ну, может быть, несколько тысяч. Я вообразить себе не мог, что у нее миллионы.

Педро кивнул.

– Понимаю тебя.

– Еще бы нет! Кому такое понравится? Только вообрази, я плясал бы под ее дудку всю оставшуюся жизнь!

– Тридцать миллионов! Подумать только! – мечтательно произнесла Розали и, посерьезнев, добавила: – Ладно, давайте обсудим ситуацию. Я хочу разобраться, кто под чью дудку пляшет.

Тони устремил на нее непонимающий взгляд.

– Что ты хочешь сказать?

– А вот что: будь у меня тридцать миллионов долларов, я не стала бы вкалывать, как поденщица, даже ради Педро, которого люблю так же сильно, как Мелоди любит тебя.

– Ты имеешь в виду…

– Да-да, я никогда прежде не встречала женщины, которая так старалась быть бедной.

– Но послушай! Разве я просил ее…

– Нет, ты не просил. Ты всего лишь ушел, хлопнув дверью, разобидевшись на ее богатство и разгневавшись на то, что она посмела ничего не сказать тебе об этом. Ты пожелал развестись с ней через пятнадцать минут после свадьбы. Сразу после того, как пообещал любить и беречь ее «в богатстве и бедности до конца своих дней». Ты, такой гордый, оставил ее одну рыдать в одиночестве.

– Послушай, все было не так! Мы поговорили, и…