Виктория Паркер - Невинная соблазнительница Страница 27

– Посмотри на меня, дорогая.

Ева не решалась.

– Данте… – Голос ее дрожал от слез. – Прости меня. Я сама виновата, не подумала о предохранении. – Господи, почему она уступила соблазну? – Я не могу допустить, чтобы ребенок пережил то, через что прошла я сама.

Прикосновение теплых пальцев к плечу заставило Еву вздрогнуть.

– Посмотри на меня, – настойчиво потребовал Данте, поворачивая ее лицом к себе. – Я не твой отец, Ева, и ненавижу слабость. Клянусь, что никогда не оставлю своего ребенка. – В его голосе звенела неподдельная искренность. – У меня хватит силы и власти, чтобы защитить его от любых невзгод. И я никогда не предам тебя. Ты мне веришь?

Ева слабо кивнула, потрясенная его горячностью.

– Ответь!

Слова сами слетели с губ:

– Я тебе верю. – Она не сомневалась. В эту секунду, как никогда в жизни, ей нужно было прильнуть к нему, поцеловать, разгладить резкие морщины боли, пересекавшие высокий лоб.

Почему он так странно смотрит на нее? Будто не может справиться с переполнявшими эмоциями. О чем думает? Она бы все отдала за то, чтобы прочитать его мысли. Может, Данте сожалеет о сегодняшней ночи?

Данте отвел с ее щеки влажный локон. Его лицо ближе наклонилось к ней, еще ближе. Сердце Евы замерло в ожидании поцелуя. «Пожалуйста, – молила она, – люби меня, покажи, что я желанна, позволь мне поверить…»

Теплые губы коснулись ее лба. Нежно. Успокаивающе. Первый поцелуй, который вызвал у нее протест, как ожог, как пощечина.

– Останься, пока мы не будем знать точно, дорогая.

– Не могу. Бутик едва держится на плаву. У меня несколько заказов, которые надо закончить.

Данте разочарованно опустил плечи. Можно подумать, он не хочет отпускать ее. Как бы не так!

Было время, когда Ева мечтала выйти замуж за Данте, и в мечтах она рожала ему ребенка – крепкого здорового малыша с темными кудряшками и глазами цвета янтаря. Но ей даже в голову не приходило таким образом поймать его в сети, привязать к себе. Наивная дурочка – она жила в сказке.

Подняв голову к усыпанному бриллиантами небу, она выбрала самую яркую звезду. «Я совершила роковую ошибку, мама! Не устояла перед искушением. Ведь для тебя не секрет, что он всегда был моей слабостью».

Одинокая слеза скатилась по щеке.

– Ах, Ева, – прошептал Данте, подхватил и крепко прижал ее к горячему телу. Она обняла его за шею, спрятала лицо на груди. Данте понес ее в дом. Объятия сильных рук окончательно сломили сопротивление. Медленные долгие ласки снова обессилили ее тело. Данте заставил ее забыть страхи, наполнил тело кипящей жизненной силой. Когда Ева в очередной раз содрогнулась от оргазма, она дала обещание остаться с ним еще на один день.

Глава 11

Облокотившись о косяк двери, Данте сложил руки на груди и глубоко вздохнул, успокаивая бешеный стук сердца.

Он обнаружил ее в кухне.

Ева инспектировала содержимое шкафов. Локоны цвета меда струились по спине. Данте ел глазами полуодетую фигуру: белый бюстгальтер под прозрачной сорочкой и кружевные трусики с розовыми бантиками.

Ева Сент-Джордж, а в скором будущем – Ева Витале, в чем Данте не сомневался.

Поздно ночью он получил из Лондона брачный контракт, зашел в спальню Евы и обнаружил пустую кровать. Кровь застыла в жилах.

Успей он подумать, сразу бросился бы в кухню. Сколько раз в доме ее родителей он заставал Еву в коротенькой пижамке среди ночи возле холодильника в поисках чего-нибудь сладкого. Он ощущал тогда невероятную сексуальную энергию, исходившую от нее – юной, счастливой, беззаботной.

Разительный контраст с той Евой поразил Данте, когда вечером на пляже перед ним предстала встревоженная, испуганная женщина. Ева замкнулась в себе, задор и веселое упрямство сменились уязвимостью и печалью. У Данте душа болела за нее.

Тихий, немного фальшивый мотив популярной песенки, который вдруг замурлыкала Ева, прервал его размышления. Встав на цыпочки, она эротично выгнулась, протягивая руки к верхней полке.

– Ага!

Данте понимающе улыбнулся и подался вперед, чтобы насладиться великолепным зрелищем. Его пульс угрожающе участился, когда, открыв банку шоколадного крема, Ева запустила туда десертную ложку. Закрыв глаза, она слизнула сладкую массу и застонала от наслаждения. Этого оказалось достаточно, чтобы страстное желание вспыхнуло с непреодолимой силой. Данте издал низкое горловое рычание.

Время будто замедлилось. Ева медленно повернула голову, увидела его и подпрыгнула от неожиданности, выронив банку из рук.

Данте рванулся вперед, но не успел. Раздался звон разбитого стекла. Густой шоколад вперемешку с осколками разлетелся по полу возле его ног.

– Господи… – Ева прижала ладони к груди. – Ты до смерти напугал меня!

Стараясь успокоиться, Данте отвел взгляд от ее маленьких босых ног.

– Ты довольна, сладкоежка?

Ева покраснела:

– Не очень.

– Тогда я знаю, что тебе понравится, – улыбнулся он. Данте осторожно обошел шоколадную лужу и протянул руки: – Иди ко мне.

После секундного колебания Ева сделала движение навстречу. Он легко подхватил ее и усадил на мраморную поверхность стола в центре просторной кухни. Решительно отказавшись от помощи, за пять минут навел порядок. Потом открыл один из многочисленный шкафов. Когда дверцы распахнулись, Ева удовлетворенно вздохнула:

– Холодильник.

– Чего бы тебе хотелось, моя девочка? Чем тебя угостить?

Она соскользнула со стола и встала рядом:

– У тебя есть ореховое суфле, или… шоколадный торт, или… – Она взглянула на него зелеными, как чистый изумруд, глазами. Нежность? Не может быть! Мать утверждала, что Данте бессердечен, как и его отец. Никто не никогда не полюбит его.

– Ты слышишь меня?

– Извини, отвлекся. Что ты сказала?

– Ты по-прежнему предпочитаешь тирамису?

– Конечно. – Он сгреб все три десерта, радуясь, что холод остудил горячие ладони. – Где устроим пир?

– У меня на балконе. Оттуда потрясающий вид.

– Не боишься москитов?

– Риск – моя стихия, – откликнулась Ева, а Данте снова подумал о нависшей над ней угрозе. Откуда у нее силы, чтобы переносить страх неизвестности в одиночестве?

Двадцать минут спустя они наслаждались десертом, сидя на мягких подушках дивана-качелей, слушая плеск волн и тихий шелест пальм. Над морем занималась заря. Облизывая холодные, с привкусом кофе губы, Данте размышлял о том, как подобраться к Еве и решить наконец вопрос с бюстгальтером. Вдруг она издала короткий смешок:

– Помнишь ту ночь, когда я уговорила вас с Финном отвезти меня в ночной магазин за мороженым?

Тут же нахлынули воспоминания: Ева смотрит на него огромными умоляющими глазами из-под пушистых длинных ресниц.