Джульет Бернс - Играем в карты на любовь Страница 27

Спустя три часа, потолкавшись в магазинах, сестры решили присесть в кафе и отдохнуть.

— А теперь, — уверенно сказала Клер, — ты расскажешь нам, что произошло. Что случилось с твоей статьей? Ты написала ее или нет?

Одри открыла рот, но не смогла произнести ни слова. Как им объяснить? Она поняла, что никогда не делилась своими чувствами с сестрами, полагая, что это ее работа — слушать и давать советы, а не взваливать на других бремя своих проблем. Может быть, она и не была бы сейчас в таком состоянии, если бы сразу поделилась своими переживаниями с ними. В этот момент Одри поняла, что она не одинока.

— Давай, Одри. Выговорись, — настаивала Миранда.

Клер сочувственно обняла ее за плечи:

— Одри, мы действительно очень беспокоимся о тебе.

Одри покачала головой.

— Я все разрушила!

И она рассказала сестрам, что произошло на ранчо и что ее терзает сейчас.

Клер положила руку Одри на плечо:

— Так ты любишь этого парня?

Одри кивнула в ответ.

— Ты должна радоваться, что избавилась от этого негодяя. Все закончилось бы тем, что он принес бы тебе массу страданий. Поверь мне!

Одри обменялась удивленными взглядами с Клер, та, нахмурившись, повернулась к сестре:

— Ранда, неужели между вами с Роном что-то произошло?

Миранда выпрямилась в кресле:

— Забудь об этом, Од. Просто мне не нравится, что ты так расстроена. Если ты чувствуешь себя такой несчастной, то тебе стоит по крайней мере напечатать эту статью.

— Я должна извиниться перед ним. — Одри выпрямилась в кресле. — Интересно, увидит ли он эту статью… — пробормотала она. — Ну конечно, надо послать копию Джону и Хелен.

— Что? — переспросила Клер.

— Историю о том, как я обманула хорошего человека, — ответила Одри, продолжая развивать свою идею. — Это будет даже лучше, чем публичные извинения.

Миранда запротестовала:

— Одри, тебе не нужно этого делать. Не надо так унижать себя.

Но сестра явно не поняла ее. Одри не пыталась добиться внимания этого мужчины.

— Я сделаю это не для него, а для себя. Я так отчаянно хотела сделать что-то значительное в своей жизни, поэтому убедила себя в том, что цель оправдывает средства.

Впервые за две недели Одри улыбалась, приняв решение.

— Я собираюсь сделать то, что должна была делать всегда. Я буду самой собой.

Когда на следующий день Одри поговорила с мистером Берком на эту тему, он согласился с ней. Пусть это будет не интервью, но материал должен иметь несомненный успех.

Всю следующую неделю Одри провела, согнувшись над своим ноутбуком. Если бы она печатала не на компьютере, то тогда вся ее комната была бы заполнена тысячами скомканных листов. Слова в ее нынешней истории никак не хотели складываться во что-то читабельное. Словно в них не хватало магической силы, чтобы передать ее чувства.

А может быть, слова и не могут этого сделать? Может, ей стоит начать действовать?

— Ты читал этот номер «Даллас сегодня»? — Джон сунул Марку под нос журнал.

Марк ел холодный суп из консервной банки и смотрел последние новости. Было уже десять, и он только вернулся из конюшни.

Сколько пройдет недель или месяцев, прежде чем он сможет забыть Одри? В каждой комнате своего дома он видел ее. Он просыпался среди ночи в холодном поту, скучая по ней, по ее теплому, нежному телу, ее прикосновениям, и потом не мог снова заснуть. Марк часами лежал без сна и вспоминал любовь, которую он видел в ее глазах, тепло ее поцелуев. Как она могла так притворяться и настолько естественно изображать страсть?

Он должен найти себе другую женщину. Возможно, тогда он сможет забыть об Одри.

Настроение у него было препаршивое. Он придирался к работникам и вкалывал до позднего вечера каждый день. Марк понимал, что ему необходимо увидеться с матерью. Но неделя проходила за неделей, и от одной мысли об этом живот сводило судорогой.

Он отбросил журнал, даже не взглянув на него:

— Ну и насколько все плохо?

— Ты сам должен это прочитать, — Джон вложил журнал Марку в руки.

И почему он так наивно решил, что у Одри есть хоть какие-то принципы?

Марк заставил себя открыть глаза и прочитать заголовок:

«Большие братья извлекают пользу из репортерских ошибок».

— Что за ерунда? О чем это, Джон?

Джон лишь улыбнулся:

— Читай.

«Это статья является доказательством грубой ошибки журналиста.

Чтобы получить сведения о звезде родео, живущей в уединении, я нанялась домохозяйкой к нему на ранчо.

Я думала, что встречу легенду, напишу статью и уеду в лучах заката домой. Но Марк Мэлоун оказался кем-то большим, чем просто красивым ковбоем, обладающим огромным количеством золотых кубков.

В течение двух недель у меня была привилегия узнать настоящего Одинокого ковбоя. Это благородный, щедрый человек, который преодолел немало жизненных невзгод, когда любые другие мужчины давно бы опустили руки. Но я попала в его дом обманом и сожалею о том, что не оправдала доверие этого человека.

В знак своей искренности я буду помогать в сборе денег для Общества Больших братьев и сестер Америки — организации, которой Марк Мэлоун помогает вот уже много лет.

Сбор средств состоится в следующую субботу, и я лично буду присутствовать там. Приглашаются все желающие…»

Далее в статье упоминалось о дате, месте и времени, где состоится это действо.

Марк сидел, не говоря ни слова, ненавидя себя за то, что первое, что пришло ему в голову, — это Одри в мокрой футболке с затвердевшими от холодной воды сосками. Ему снова придется принять холодный душ.

— Черт побери, она славно это все спланировала, — произнес он наконец. Но ей не удастся обмануть меня во второй раз.

— Обмануть? Одри пытается извиниться перед тобой.

— Она, скорее всего, надеется, что я расслаблюсь и она сможет написать еще одну статью.

— Ты действительно дурак, если так думаешь. Прямо перед приездом Кита Одри рассказала Хелен, что не будет писать эту статью, даже если лишится работы.

Марк даже не задумался о надежде, которую эти слова могли вселить в него, сконцентрировавшись лишь на том, что Джон предал его:

— Так ты знал, кто она на самом деле?! Почему ты мне ничего не сказал?

— Не надо обвинять меня во всех грехах. Хелен рассказала мне об этом лишь на прошлой неделе. Она думала, что лучше не вмешиваться.

— Теперь я понимаю, как она обвела вас двоих вокруг пальца. А мне она говорила, что люб… — Марк осекся на полуслове.

— …что любит тебя. Неужели ты думаешь, что она солгала тебе?