Лаура Дэниелз - Свет любимых глаз Страница 27

— Ты уже достаточно помог мне, благодарю. — Люччи выразительно потерла ладонью место, куда ранее был сделан укол.

Арни наконец посмотрел на нее, но тут же отвел взгляд.

— По‑моему, средство пошло тебе на пользу.

— Как бы то ни было, можешь не волноваться, — сказала она. — В случае чего я уж как‑нибудь справлюсь сама. Не забывай, что почти четыре года я обходилась без твоей помощи. — Сейчас он напомнит про деньги, которые переводил на мой счет все это время, тут же подумала Люччи, однако Арни промолчал. — Словом, ступай к своим парням. Может, те сообщат что‑то новенькое об Элси… — Последнюю фразу она произнесла без всякой надежды, просто видно было, что Арни не терпится уйти. Но, к ее удивлению, он задержался.

— Не хочешь ли ты сказать, что тебе понравилось одиночество? Прежде ты, помнится, жаловалась на него, когда я говорил, что мне нужно уехать по делам.

— С равным успехом я могла бы пожаловаться на одиночество и в те дни, когда ты находился дома.

Брови Арни удивленно поползли вверх.

— То есть как это? Ведь я был с тобой? Она пожала плечами.

— Да, формально. А в действительности с тобой даже поговорить как следует невозможно было.

Вот как? Это для меня новость. Но если так, почему ты заявляешь об этом только сейчас? Почему ни словом не обмолвилась тогда? Игнорируя свою наготу, Люччи села на кровати и сокрушенно покачала головой.

— Вот! Именно то, о чем я только что сказала. Ты сам подтверждаешь истинность моих слов.

Арни сунул руки в карманы и сказал, стараясь не смотреть на ее высокую красивую грудь:

— Интересно — каким образом? Глаза Люччи блеснули в полумраке.

— Если бы ты слушал меня тогда, то сейчас не задал бы подобного вопроса! Но ты всегда прислушивался к тому, что говорит твоя мать, Берта, а мое мнение не представляло для тебя никакой ценности.

— Положим, ты преувеличиваешь, — пробормотал Арни. — Но даже если так, то конечно же мнение человека, который старше тебя, имело для меня больший вес. По‑моему, это естественно.

— Для кого как, — хмыкнула Люччи. — Если бы ты не доверял так слепо Берте, мы бы по сей день жили вместе и растили бы нашу дочь.

— Подразумевается, само собой, Элси? Она мрачно усмехнулась.

— Естественно. Если только за это время ты не успел обзавестись другой дочуркой!

Арни смерил ее взглядом и довольно высокопарно заметил:

— В отличие от тебя я не имею детей ни в браке, ни вне такового.

— Тебе так только кажется, дорогой. Он сделал нетерпеливое движение.

— Послушай, ты начинаешь меня утомлять!

Я говорил тебе, что ты изменилась? А теперь добавлю, что не в лучшую сторону. Прежде ты не была такой… дерзкой!

— О да! Я была кроткой как овечка. Молча сносила колкости Берты, твою вечную невнимательность и…

— Колкости? — перебил ее Арни. — Когда это Берта опускалась до колкостей? Она всегда выражала свое мнение прямо и меня с детства приучала к тому же.

Люччи с сожалением качнула головой.

— Эх ты… Сказала бы я, как называют таких… хм… как ты, да не хочу тебя обижать. Замечу только, что в твоем возрасте пора бы уж перестать держаться за мамину юбку. Хоть ты и сказал, что вы больше не живете вместе, но, сдается мне, связь между вами ничуть не ослабла.

— Поостерегись, детка! — угрожающим тоном произнес Арни.

— Не переживай, я не собираюсь оскорблять твою мамочку. Но знай: она только и делала, что отпускала шпильки в мой адрес.

— Почему‑то я не слышал ни одной.

Люччи насмешливо прищурилась.

— Неужели ты так низко оцениваешь интеллект своей высоконравственной мамаши?

— Послушай, я предупреждал тебя! — вспылил он.

— Хорошо, хорошо! — воскликнула Люччи. — Я просто хотела сказать, что Берта не настолько глупа, чтобы тиранить меня в твоем присутствии. Разумеется, все происходило в те периоды, когда ты отлучался из дому.

— Почему же ты ни разу не сообщила мне об этом?

Люччи даже руками всплеснула.

— Я тебе все уши прожужжала!

— Не помню такого, — холодно произнес Арни. — О тирании ты не упоминала никогда.

— Боже мой, разумеется, я не употребляла этого слова! Но иносказательно я едва ли не каждый день жаловалась тебе на насмешки Берты. Только ты не желал снизойти до того, что говорю я, твоя постельная забава! Я была для тебя только развлечением, иначе ты со вниманием отнесся бы к моим словам. Но разве можно воспринимать всерьез то, что произносит говорящая кукла? Когда же моя болтовня надоедала тебе, ты прибегал к идеальному способу заставить меня замолчать. Думаю, не нужно напоминать, как все происходило в подобные моменты?

— Нет, — буркнул он.

Обоим было ясно, что речь идет о постельных удовольствиях, которым они предавались при любой возможности.

— Не понимаю, с чего ты взяла… — Арни пожал плечами. — Я никогда не относился к тебе как к неодушевленному предмету.

— Ты просто не задумывался, насколько глубоки наши отношения.

— Неправда! — хрипло воскликнул он. — Я любил тебя…

Люччи кивнула.

— По‑своему — да. Ты придерживался таких же стереотипов, как и большинство мужчин: достаточно почаще укладывать жену в постель да покупать подарки — и все будет в порядке.

Арни несколько мгновений смотрел на нее так, будто видел впервые.

— Ты стала циничной.

Она поморщилась.

— Называй это как хочешь, мне все равно. — Немного помолчав, Люччи продолжила: — Вижу, я разочаровала тебя. После стольких лет разлуки ты встретил совсем другую женщину. — Она саркастически усмехнулась. — Что ж, дорогой, я тоже в тебе разочаровалась, так что мы квиты.

Арни быстро поднял на нее взгляд и спросил с плохо скрываемым беспокойством:

— Разочаровалась? В каком смысле?

Она невесело рассмеялась.

— Не волнуйся, к твоим мужским достоинствам это не относится. Просто в отличие от тебя я по‑настоящему любила. Смотрела на тебя как на некое божество. Ты казался мне небожителем: такой умный, стройный, красивый… А потом вдруг обнаружилась твоя тривиальная суть.

Глаза Арни сверкнули известным почти всем, кто его знал, кинжальным блеском.

— Благодарю за прямоту, — процедил он сквозь зубы. — Теперь я хотя бы знаю, как ты ко мне относишься.

— Пожалуйста. — Люччи говорила, а между тем сама удивлялась собственной смелости. Она даже не ожидала, что станет дерзить Арни.

— Ну что же, — произнес он, направляясь к выходу, — раз тебе моя тривиальная суть не по душе, я освобождаю тебя от своего общества.

— Только напоследок одна просьба, — негромко произнесла Люччи ему в спину.