Инид Джохансон - Не бойся сказать «люблю» Страница 27

«Он выглядит так, словно никакой ссоры несколько часов тому назад не было и в помине», – подумала Элен, ненавидя себя за то, что одной его улыбки достаточно, чтобы у нее захватило дыхание и учащенно забилось сердце.

– Вот и молодец, – одобрительно кивнул он. – Обо всем позаботилась. – И бедное глупое сердце Элен снова затрепетало. – А я в награду тебе приготовил ужин.

В награду за что? За работу, которая и так достаточно высоко оплачивается? И как это – ее шеф сам приготовил ужин? Что-то неслыханное! Наверное, ни один мужчина не приспособлен к домашней работе меньше, чем он. Он любит вкусно поесть, но если только изысканно приготовленное блюдо ставили перед ним на стол. Как и в вопросах одежды: он предпочитал носить только дорогие, высокого качества вещи, но покупку их передоверял Элен, которая ведала всем его гардеробом. Если бы предоставить Эдуарда самому себе, он появился бы на людях в джинсах, смокинге и двух разных башмаках, потому что его высокоинтеллектуальный ум всегда был полностью погружен в проблемы его обширной деловой империи, а на все прочее никогда не оставалось времени.

Что означало это предложение мира, удивлялась Элен, выходя за ним из комнаты. Она заранее сделала невозмутимое лицо, ожидая увидеть результат его кулинарных стараний. Даже бутербродами с сыром Элен готова была удовлетвориться, но этот всепрощающий тон насторожил ее. Почему он предпочитает делать вид, что ничего не произошло? Может быть, пересмотрев свое отношение к ее тайному роману (как он наверняка думает), он решил впредь закрывать глаза, если она станет и дальше отлучаться в самое неподходящее время с работы, возвращаться, благоухая незнакомыми духами, смущаться и краснеть под пристальным взглядом? Тогда, значит, весь ее тщательно составленный план оказался пустой тратой времени, а ложь и связанные с ней мучительные переживания напрасны.

Недоумение ее достигло предела, и она готова была удрать, когда на столе увидела то, что ожидало ее вместо остатков обеда из холодильника.

Эдуард превзошел самого себя. Изящно обставленную столовую освещали свечи в канделябрах, инкрустированный овальный стол был сервирован самым изысканным сервизом и приборами, которые они обычно доставали, когда гостей следовало принять с особым шиком.

– Надо же, какие чудеса творятся. – Элен хотела придать своему голосу насмешливо-снисходительную интонацию, но вместо этого он прозвучал сдавленно и хрипло.

Еда, стоявшая на столе, была простой, но отлично приготовленной: спагетти с густым ароматным соусом, именно таким, как любила Элен, на гарнир – салаты, настоящие шедевры изобретательности.

– Я и ставил себе цель поразить тебя, – откровенно признался Эдуард, накладывая ей на тарелку большую порцию спагетти и наливая белого вина в рюмку.

Ее глаза широко раскрылись от удивления: Эдуарду в самом деле удалось поразить ее, но она не могла объяснить себе, зачем ему это понадобилось теперь, когда между ними установились натянутые отношения, но боялась спрашивать, потому что ответ мог поставить ее в тупик.

– Управляющий банком в Лос-Анджелесе и мой – оба остались более чем довольны соглашением о покупке, – сообщил Эдуард, ловко накручивая спагетти на серебряную вилку. – Управляющий тебе бы понравился, если бы ты с ним познакомилась. Это артист своего дела, человек с большим чувством юмора, к тому же умен и изящен – довольно редкое сочетание, завод будет в надежных руках.

Элен уставила глаза в тарелку. Несмотря на скудный обед в кафе, голода она не чувствовала, еда застревала в горле, и все мысли бешено вертелись вокруг странной перемены в настроении Эдуарда. Элен не ожидала, что его праведный гнев пройдет так скоро, ведь она серьезно подвела его, не появившись на деловой встрече и сказав о своем намерении уйти и о том, что заказала обед в ближайшем ресторане, всего за полчаса до прихода гостей.

И все ради чего? Ради тайного свидания с несуществующим любовником, который якобы подарил ей безобразное кольцо, и реальной пробежки по шикарному универмагу, где она основательно запаслась кружевным бельем для придания пикантности своему вымышленному роману.

Почему же он больше не осыпает ее гневными словами, почему как ни в чем не бывало обсуждает с ней свою сделку и, между прочим, делится информацией, наделавшей бы много шума на бирже?

Потому что по-прежнему безоговорочно доверяет ей, надеется, что ее увлечение, безусловно явившееся для него досадной помехой и случившееся впервые, вскоре кончится, и Элен еще крепче ухватится за свое положение, несмотря на ее прежние намерения уйти, которые Эдуард, несомненно, счел пустой болтовней.

За два года их совместной жизни Элен научилась неплохо читать его мысли и втайне гордилась, полагая, что она – единственный человек, кто может этим похвастаться. Но теперь его поведение смущало, беспокоило ее. И если съесть приготовленный им ужин оказалось для нее делом нелегким, то отгадывать его истинные намерения и в то же время поддерживать разговор представилось и вовсе уж невозможным.

– Все очень вкусно, – сказала Элен, когда, по ее мнению, съедено было достаточно, чтобы не показаться невежливой. – Ты скрывал от меня свои таланты. Я понятия не имела, какой ты отличный повар.

– Разве? – Эдуард удивленно поднял брови, наклоняясь вперед, чтобы подлить ей вина.

Шелковая рубашка скорее подчеркивала, чем скрывала его великолепный торс, упругие мускулы рук и плеч.

– Не помню, когда мне приходилось готовить что-либо, отдаленно смахивающее на пищу. Правда, лет шести я помогал маме тереть сыр на терке. – Темная бровь поползла вверх, губы слегка раздвинулись в улыбке. – Сегодня я решил для разнообразия покормить тебя, а когда я берусь за что-нибудь, то довожу дело до конца и стараюсь выполнить его как можно лучше.

Он отрицал, что имеет опыт обращения с приправами, но результаты его кулинарных экспериментов с помидорами и оливковым маслом говорили о другом…

Элен уткнулась в рюмку с вином, надеясь скрыть непрошеный румянец. Ей было хорошо известно о его умении работать с полной отдачей. Слова его звучали невинно, но опасный огонек в глазах давал понять, что он помнит – и уверен в том, что и она также, – тот незабываемый вечер, когда он решил сделать ее де-факто своей женой, обнаружив тогда и опытность свою и действуя с вдохновением.

Эта тема была для Элен запретной. Она не позволяла себе вспоминать, с какой легкостью ему почти удалось задуманное…

Может быть, настало время заговорить об условии в их договоре, по которому она имеет право его расторгнуть? Сейчас она скажет Эдуарду, – что полюбила… Это, по крайней мере, не будет ложью. Она ведь полюбила его, Эдуарда, хотя он и не должен знать об этом. Ее заявление, несомненно, положит конец его великодушию, заставляющему Элен таять от любви и в то же время чувствовать себя бесконечно виноватой, низкой, нечистой. Но миг искушения пролетел, тягостная необходимость произнести вслух то, о чем она до сих пор давала понять всеми своими поступками, отодвинулась на неопределенное время. Элен малодушно обрадовалась отсрочке, ведь то, что ей предстояло сделать, вызывало в ней только отвращение, и она безо всякого сожаления отложила разговор «на потом». Тем более что Эдуард начал собирать со стола тарелки и сказал ей: