Пенни Джордан - Вечный инстинкт Страница 28

— Я никогда не забывал о тебе — ты знаешь об этом? Я не мог выбросить тебя из головы. Помню, как ты трепетала, когда я прикасался к тебе, помню запах твоей кожи, твое учащенное дыхание.

Руби и сегодня не удалось выровнять дыхание, когда Сандер погладил ее шею, а затем провел пальцами по спине:

— Да, ты трепетала точно так же.

Молодая женщина беспомощно пролепетала, превозмогая всплеск желания, что она не выдержит этого, однако Сандер, проигнорировав протест, осыпал поцелуями ее плечи. Руби выгнула спину, не скрывая наслаждения. Он взял ее руку и принялся целовать запястье, а потом — изгиб локтя.

Сандер никогда не предполагал, что способен испытывать подобные эмоции. Руби столь чутко откликалась на его ласки, что все барьеры, которые он воздвигал вокруг себя, окончательно рухнули.

Он целовал ее губы, раздвигая их языком, до тех пор, пока Руби, содрогнувшись, не прижалась к нему всем телом. Ощущение было мучительно сладостным, и Сандер с трудом мог вынести его.

Руби перестала осознавать себя под жаркими, чувственными и властными поцелуями мужчины. Эти поцелуи пронзили ее острыми иголочками возбуждения, который впились в тело, превратив смутное мучительное томление, бурлящее где-то глубоко внутри, в открытую пульсирующую страсть. Груди жаждали его прикосновения, соски набухли и трепетали, будто созревшие плоды. Она хотела ощутить его руки на своем теле — поглаживающие, ласкающие, удовлетворяющие невероятную жажду и превращающие ее в жаркий поток наслаждения. Но Сандер вместо этого отодвинулся от нее, покинул в тот момент, когда она отчаянно нуждалась в нем. Руби замотала головой, и ее немой протест выразился в тихом стоне.

Сандер медленно поднялся, и женщина, опустив взгляд, оценила степень его страсти. Она, слегка приоткрыв рот, облизала губы кончиком языка. Взгляд ее затуманился.

Сандер стал нетерпеливо расстегивать рубашку. Руби придвинулась к краю кровати, встала на колени и помогла ему снять рубашку. Она склонилась к его груди и стала целовать кожу, обнажавшуюся с каждой расстегнутой пуговицей, а затем провела кончиком языка по ключице, вдыхая призывный запах мужского тела, содрогавшегося под ее ласками. Грудь Сандера была мускулистой, с темными и плоскими сосками. Руби ласкала его тело и покрывала поцелуями, спускаясь все ниже и ниже.

Сандер вздрогнул, будто его пронзил ток, мгновенно парализовавший тело. Он снял брюки, пока Руби исследовала его, и затем сорвал последнее, что оставалось на нем из одежды. Обхватив Руби, он с жадностью принялся целовать ее лицо и губы.

Ощущение обнаженного тела Сандера уничтожило остатки комплексов и запретов Руби. Обхватив его шею, она прильнула к нему, возвращая поцелуи с такой же страстью, и вскрикнула от наслаждения, когда руки его легли на ее грудь.

Именно этого требовало его сердце, признал Сандер. Эта женщина — самая лучшая из всех. Руби — все, что он хотел, и даже больше. Мужчина вновь и вновь исследовал ее шелковистое упругое тело.

Сандер гордился тем, что он — искусный любовник, но такого он не переживал никогда. Он не был готов к тому, что испытает сильнейшее желание, грозящее сокрушить его самоконтроль. Он хотел доставить удовольствие каждой частице тела Руби, доводить ее до экстаза снова и снова. Он хотел стать ее единственным мужчиной. Он хотел именно эту женщину, и страсть его возрастала, когда он услышал ее частое дыхание, прерываемое вскриками наслаждения, и принялся ласкать упругие груди.

Руби выгнулась навстречу Сандеру, обхватив руками его затылок, чтобы прижать еще крепче к себе. Она думала, что он уже довел ее до пика чувственного удовольствия, но ошиблась. Теперь, когда между ними не осталось никаких барьеров, стало ясно, что прежние занятия любовью были лишь тенью того, что она испытывала сейчас. С каждым прикосновением губ Сандера в ее теле вспыхивали искры невыносимого возбуждения, ускоряя и без того быстрый пульс. Вскоре ей стало недостаточно выгибаться навстречу ему. Поэтому, раздвинув бедра, Руби еще теснее прильнула к Сандеру и застонала от облегчения, когда он в ответ на ее порыв прижал руку к ее лону.

Сандер почувствовал лихорадочное биение ее пульса. Его охватило неистовое желание овладеть Руби мгновенно и страстно, и он почти утратил власть над собой, когда палец его прикоснулся к средоточию ее женственности.

Это было то, чего так жаждала Руби. Словно вспышка молнии прошла сквозь нее. Женщина почувствовала, как тело ее открывается навстречу ему. Пальцы Руби сжали руку Сандера, ногти вонзились в кожу, но он и без того понял, как она хочет его. Руби застонала и, изогнувшись всем телом, забилась в конвульсиях. Однако Сандер не сомневался, что он способен доставить ей еще большее наслаждение.

Руби, лежа на спине, испытывала необыкновенное блаженство, когда губы Сандера целовали ее распростертое тело. Это была нежная ласка после горячего взрыва. Руби даже не подозревала, что чувственное желание может возродиться, до тех пор, пока губы Сандера не прикоснулись к низу ее живота, и голод, который, как она думала, был удовлетворен, снова дал о себе знать. Женщину окатила новая волна страсти, и это шокировало ее.

Но Сандер не останавливался. Он заставил Руби вновь потерять голову и отдаться ему. На сей раз мужчина подвел ее к грани чего-то неизведанного. Мучительно ощущая потребность в Сандере, Руби дотронулась до него, но он покачал головой и приглушенно сказал:

— Нет. Не надо. Позволь мне самому сделать это.

Сандер накрыл Руби своим телом и медленно проник внутрь…

Она никогда не забудет тот первый раз, когда он доставил ей это наслаждение и раскрыл его тайну. Сначала Руби испытала мгновенную острую боль, от которой у нее перехватило дыхание, и замерла на несколько секунд, но затем ее собственное возбуждение требовательно заявило о себе, и она расслабилась, чтобы впустить его глубже — точно так же, как это происходило сейчас…

Именно этого мучительно жаждала ее плоть — ощущения завершенности и целостности. Руби, обхватив Сандера, прижала его к себе, подаваясь навстречу и ускоряя свои движения в соответствии с его ритмом.

Он пропал, понял Сандер. Его самообладание, его сдержанность исчезли бесследно, отняв волю. Он мог лишь подчиняться мощному желанию, которое овладело им и понесло с неистовой силой.

Он слышал свой крик, в котором смешались мучительное блаженство и триумф. То был крик мужчины, самца. Они оба балансировали на грани безумия…

Руби еще продолжала слегка содрогаться от блаженства, когда она молча лежала на груди Сандера и слушала, как биение их сердец постепенно успокаивается.