Вайолетт Лайонз - Дар небес Страница 29

В какой-то момент вечера их руки сплелись, и трудно было сказать, кто кому предлагает поддержку. Да она и не задавалась таким вопросом, а просто позволила своей руке замереть в его теплой ладони, ведь он и она вместе — как пара, как единая команда — делали в тот момент одно общее дело. Впервые за время замужества она ощутила себя Золушкой, наконец-то добившейся любви сказочного принца, и, пусть ненадолго, позволила себе поверить в мечту о том, что их брак — и в самом деле союз двух любящих сердец.

Вот и сейчас она от чистого сердца улыбнулась любимому мужчине, представив под его элегантным костюмом красивое и желанное тело, к которому она с наслаждением скоро прижмется в постели.

— Все прошло, как ты и планировал, не правда ли? — сказала Дженис. — Люди казались такими довольными, радостными!

— Да, и ты была обворожительна! — понизив голос, заметил Адам.

Дженис вспыхнула и опустила глаза в чашку чая, которую подал ей Адам. Да, конечно же, она знала, что ее темно-зеленое бархатное платье с глубоким вырезом и широкой юбкой идеально гармонирует с цветом ее лица и волос. Но она все же не рискнула принять похвалу Адама за чистую монету: возможно, это был очередной сценический трюк, рассчитанный на публику, а в данном случае на его собственную мать.

— Мой успех — лишнее подтверждение твоего отменного вкуса, Адам, — ответила она комплиментом на комплимент, потому что и платье, и драгоценности — золотое ожерелье и серьги — были частью рождественского подарка Адама.

Его щедрость по отношению к ней приобретала прямо-таки неприличный характер. Почти все рождественское утро Дженис потратила, разбирая целую гору разноцветных свертков под гигантской елкой в холле — разглядывала подарки и искренне восхищаясь ими. После этого Адам вручил Дженис кредитную карточку на ее новую фамилию и высказал пожелание, чтобы она ввела себе в привычку раз в месяц-полтора обновлять свой гардероб.

В первый момент Дженис возмутилась и хотела было заявить, что ее вполне устраивают те вещи, которые у нее уже есть. Но осознание того, что отказываться от подарков мужа в ее положении смешно, а также природное женское стремление выглядеть красивей всех, особенно в тех случаях, когда предстоит появляться на людях, взяли верх, и Дженис поехала по магазинам, чтобы успеть до праздников обзавестись всем необходимым.

— Кстати, — поинтересовалась она, — ты оценил мою идею сменить твой официальный костюм-тройку на более свободный и демократичный?

Адам с улыбкой кивнул в ответ, и в Дженис снова всколыхнулось ощущение близости и взаимопонимания, овладевшее ею на празднике.

— Это был отличный совет, — сказал он доверительно. — Стоило чуть убавить официальности, и атмосфера в зале просветлела на глазах. Если честно, то не помню, когда последний раз я получал такое удовольствие от праздничных вечеров в нашем городке.

Сердце у Дженис так и заплясало от радости.

— В следующий раз нарядим тебя Санта-Клаусом! — засмеялась она, но шутка не получилась.

Адам внезапно нахмурился, и Дженис с тоской вспомнила, что следующего раза может просто-напросто не быть. К следующему декабрю их малышу будет почти пять месяцев. Заполучив долгожданного наследника Адам, возможно, не захочет дальше иметь с ней дело…

— Кстати, Дженис, — вступила в разговор Маргарет, — как я поняла, ты оставляешь работу в школе?

Дженис, поджав губы, исподлобья посмотрела на Адама.

— Мама слышала, как я говорил директору школы о том, что ты в скором времени собираешься оставить работу, — пояснил он, и по его тону Дженис поняла, что он и дальше намерен решать за нее вопросы, касающиеся ее лично.

— А ты спросил меня, хочу я быть содержанкой в доме Лоусонов или нет? — мгновенно вскипев, спросила она.

— На редкость неточное и несправедливое определение, — удрученно покачал головой Адам. — Но даже если дело представляется тебе именно так, тебе ведь все равно придется вскоре уйти с работы, верно?

Руки у Дженис непроизвольно сжались в кулаки. Конечно, рано или поздно она вынуждена будет принять решение: уволиться с работы или взять на всякий случай длительный отпуск, но, в любом случае, то была бы ее прерогатива. Между тем Адам с бесцеремонностью тирана забирал в свои руки все нити, связывающие ее с прежней жизнью.

По-своему это было понятно. С одной стороны, у обитателей Гринфилда существовали определенные представления о том образе жизни, который должна вести новоиспеченная миссис Лоусон, и к этому образу ей поневоле приходилось подстраиваться. Но для Адама более существенным был другой довод: по его мнению, ничто не должно было угрожать здоровью и безопасности ожидаемого ею младенца, и все ее предпочтения и капризы не играли здесь никакой роли.

— Кстати, твоя мама в курсе, почему мне придется уйти с работы? — мстительно спросила она.

— Не сейчас, Джен! — тихо сказал Адам.

— Почему же не сейчас? И почему твоя мать не может знать того, что рано или поздно узнают все?

— Дженис!!! — Еще громче и отчетливее произнес Адам, но она, движимая возмущением, с улыбкой обратилась к Маргарет:

— Я и в самом деле собираюсь уйти в декретный отпуск, правда, не раньше летних каникул.

Адам бессильно откинулся в кресле. Лицо у Маргарет Лоусон вытянулось. Дженис решила, что она лихорадочно отсчитывает в уме девять месяцев назад от лета, и поспешила ей на помощь:

— Зато когда в конце июля, бог даст, родится ребенок, я целиком отдамся материнским обязанностям!

— Дженис, хватит! — взвился Адам, но ее уже прорвало.

— Теперь вам понятно, миссис Лоусон, как я оказалась у вас в невестках? Вы, наверное, и без того схватились за голову, когда узнали, кого привел к вам в дом ваш драгоценный сыночек! Благовоспитанные девушки вроде Оливии Андерс вряд ли бы допустили такую глупость, как беременность после первой и совершенно случайной встречи?..

— Дженис, я сказал, хватит!!! — взревел Адам.

Увидев, что лицо Маргарет покрылось красными пятнами, Дженис поняла, что, пожалуй, и впрямь слишком жестока к пожилой даме.

— Да, наверное, хватит, — согласилась она. — Но не лучше ли играть открытыми картами? Терпеть не могу притворства и лжи! — Теперь, когда гнев, а вместе с ним — прежняя решимость схлынули, Дженис почувствовала, что не может ни минуты оставаться в гостиной. — Думаю, сейчас мне лучше уйти, — нервно объявила она, поднимаясь из кресла.

Дженис стоило немалых сил пройти по комнате с высоко поднятой головой, ощущая спиной взгляд двух пар таких одинаковых, таких синих глаз. Она уже собиралась гордо захлопнуть за собой дверь, как вдруг, осененная новой мыслью, обернулась: