Непобедимый. Право на семью (СИ) - Тодорова Елена Страница 3

— Ну, признай же, что на простое совпадение два этих случая не тянут.

— Стася, — голос папы режут предупреждающие нотки. — Прекращай.

— Да я так… — и смеется дальше. Прикрываясь чашкой, подмигивает мне и незаметно кивает. Так обычно делает, когда хочет напомнить, что в некоторых вопросах папе нужно чуточку больше времени, но все непременно будет хорошо. И тут же достаточно плавно меняет тему: — Чем займемся после завтрака, девочки?

— Я ухожу, сразу говорю, — сообщаю решительно, вновь собирая на себе все внимание.

— Окей, — отзывается мама.

— Может, как в старые добрые времена, на шопинг, да посплетничаем? — улыбается и подмигивает тетя Юля.

Ну, точно мурка, правильно дядя Рома окрестил. Хитрющая и безумно обаятельная.

— Я — за, — первой реагирует тетя Наташа. — Мне срочно нужно вынырнуть из омута Рейнера, — с улыбкой косится на своего мужа.

Тот только хмыкает. Остальные смеются.

— Ну, решили, значит, — поддерживает мама.

Остаток трапезы проходит в привычном гомоне. Я на темп обсуждения уже не реагирую. Редко собираются, потому новостей немало.

Спокойно заканчиваю завтракать и поднимаюсь из-за стола.

— Папочка, — наклоняясь, обнимаю со спины. Прижимаюсь щекой к щеке, легонько трусь. — Все хорошо же?

— Ты мне скажи, — отзывается, поглаживая теплыми, чуточку шероховатыми ладонями мои руки.

— Все хорошо!

— А будет?..

— А будет еще лучше! — заканчиваю известную в нашей семье фразу.

— Это-то меня и настораживает, — негромко заключает папа.

Я заставляю себя рассмеяться.

— Я тебя очень люблю, — быстро целую его в щеку. Еще раз крепко прижимаюсь. — Все, я убегаю!

— К Мире? — интересуется мама, когда целую ее на прощание.

— К Мире, к Мире… — повторяю нараспев и незаметно прикусываю язык.

Это невинная ложь. Ничего плохого я не делаю.

— А раньше, на второй день своего дня рождения, ты требовала продолжения праздника, — замечает папа.

— Я выросла! — нахожусь с ответом.

Родители как-то чересчур внимательно меня оглядывают, от макушки до кончиков ног — оба.

— Точно, выросла, — подтверждают тоже вместе, с нотками непонятной мне грусти.

Я лишь смеюсь в ответ. Схватив сумку, машу всем на прощание и вырываюсь, наконец, из дома. Сердце бомбит, словно сумасшедшее. Ведь я иду на встречу с Мишей. Я увижу его. Мы будем только вдвоем. Говорить о нас. О предстоящей свадьбе. Больше не будет меня и его. Будем мы! Мы, мы, мы… Разве можно быть счастливее? Невозможно!

Спасибо огромное за поддержку, лайки, награды, репосты, комментарии и просто за то, что вы есть!!

Обнимаю❤️

P.S. История Егора и Стаси Аравиных — "Неоспоримая. Я куплю тебе новую жизнь", Ромы и Юльки Саульских — "Ты теперь моя", Андрея и Наташи Рейнеров — "Я тебя присвою".

3

Полина

Не успеваю добраться до спорткомплекса, звонит папа. Благодарю таксиста и, выпорхнув из салона, спешно принимаю видеозвонок.

— Привет-привет!

— Ты где?

Сходу попадаю под разбирающий город солнцепек. Но мне такая температура только в кайф. Расправляя плечи, вытягиваю руку и улыбаюсь в камеру. Параллельно пытаюсь, не сбавляя темпа, миновать толпу.

— Скучаете там без меня? Так быстро?

— Почему не сказала, что на тренировку идешь? — хмуро выдает чересчур опекающий меня папочка. — Поехал бы с тобой. Давно не спарринговались.

Я смеюсь, но предупреждаю вполне серьезно:

— Пап, я выключу геолокацию, если ты будешь меня без повода отслеживать.

— Что значит «без повода»? А не надо мне повода. Без геолокации я тебя, принцесса, из дома не выпущу. Это первое правило, помнишь?

— Конечно, помню.

До этого дня понимала причины, в свое время доходчиво объяснили. Однако сегодня, в эту минуту, впервые внутри меня рождается некий протест. От этих чувств даже как-то стыдно становится.

— Забрать тебя?

— Не надо, пап. Я… Я еще с Мишей встречусь. Он меня подвезет.

В ожидании реакции заставляю себя удерживать безмятежную улыбку. Папа же… Его лицо становится таким же напряженным, как случилось за завтраком при обсуждении Мишиного подарка.

— Уже договорились?

— Угу.

— Когда успели?

— Ну, успели, пап, — отвожу взгляд, потому как чувствую себя крайне неловко. — Все, я уже проходную прошла. Сейчас в раздевалку войду. Не будем смущать девчонок, папа Волк.

— Давай, принцесса, — прощается неохотно. Напоследок привычно наказывает: — Если вдруг что, сразу звони.

— Правило номер два. Помню, папочка. Люблю. Па-па.

— Люблю.

Завершив вызов, выдыхаю с облегчением.

«Сорри, папа. Сорри, мама. Принцесса выросла».

Минуя раздевалки, иду прямо в зал, потому что тренироваться я сегодня не собираюсь. Перед тем, как войти, подтягиваю сползающий с груди топ. Надо ж было додуматься именно сегодня выгулять новую вещь. Не самое удачное решение, конечно. Оказывается, без бретелей эта ткань нон-стоп устремляется вниз.

«Блин, как же бесит…»

Но стоит мне шагнуть в зал и очутиться в мире Михаила «Непобедимого» Тихомирова — в атмосфере несокрушимой силы, абсолютного контроля и захватывающей власти — обо всем на свете забываю.

Тихомиров находится на ринге. Вспотевший до лоска и напряженный до предела — под руководством дяди Тимура, которого я замечаю фоном, отрабатывает какую-то связку. Я буквально ощущаю энергию, что в нем сейчас кипит. Дыхание спирает, и по коже озноб бежит, но я улыбаюсь, едва Миша поворачивается в мою сторону.

Очень быстро и, я бы сказала, профессионально, как в процессе поединка, он за секунду оценивает меня. С головы до ног ведет взглядом и с той же внушительной оперативностью фокусируется на глазах. И мне вдруг кажется, что я вся из какого-то хлипкого желе состою, без костей и мышечной ткани. Такое волнение сотрясает, что даже притормаживаю и не сразу решаюсь дальше шагнуть. Опасаюсь, что ноги и правда не выдержат. Мне хуже, чем после шампанского на Мирином восемнадцатилетии.

«Что ж… Если упаду, тогда Миша понесет меня на руках…»

Шагаю.

— Аве, Непобедимый! — звеню на весь зал. Хорошо, что улыбаться и быть громкой — моя натура. Выезжаю на инстинктах. — Я раньше пришла, потому что позже меня бы просто не выпустили. Дома ажиотаж! Пришлось бежать до того, как папа опомнится. Он и опомнился! Уже звонил, представляешь! Ой, прости, я сходу заболталась. Ты работай, окей? Я подожду, сколько нужно, — тараторю просто без продыху. Тихомирову следует знать, что ждать готова я только его. В остальном терпением бог обделил. — Ой, — восклицаю повторно. Ужасно неловко, что только к концу своей трескотни вспоминаю: в зале мы не одни. — Доброе утро, дядя Тимур!

Мой будущий свекор.

«Боже…»

Мало жара моим щекам. Больше жара богине жара! Ведь я ни с того ни с сего думаю о том, что совсем скоро мне придется раздеться перед Мишей догола. Вот теперь я точно готова лишиться сознания.

— Здравствуй, принцесса, — улыбается дядя Тимур.

Мне еще хуже становится.

И Миша молчит. Смотрит так пронзительно, будто мысли мои способен прочитать.

«Не дай Бог!»

— Я присяду там, — неопределенно махнув рукой, торопливым шагом направляюсь в угол с гимнастическими снарядами.

В зале, очевидно, недавно проводили уборку, и маты, на которых мы обычно с Мирой валяемся, сложены стопкой у стены. Слишком высокой стопкой. Я, несмотря на свою отличную спортивную подготовку, не рискую на эту гору сейчас взбираться. Просто потому что тело все еще сковывает дискомфорт, и я как будто себе не доверяю.

Упираюсь в дубовую стопку спиной и задницей, закидываю локти на верхний мат и якобы свободно скрещиваю ноги. Склоняя взгляд, необычайно придирчиво оцениваю длину и гладкость. На мой взгляд — все идеально. С шортами точно не прогадала. Незаметно подтягиваю сбегающий топ и тихо перевожу дыхание.