Мадлен Кэр - Поединок страсти Страница 3

Прежде всего она посвятила себя тому, чтобы увеличить свой вес на необходимые тридцать фунтов. Перед просмотром Джои сделал ей новую прическу, обкорнав ее чудесные волнистые волосы в стиле, модном в 20-е годы: с пробором посередине и короткими, уродливыми прядями по бокам, напоминающими уши спаниеля. Картину довершали туфли на низком каблуке, делающие ее ниже ростом, старомодные очки в роговой оправе, в которых она стала похожей одновременно на комика Билли Бантера и амбарную сову, страдающую от похмелья, и толстый слой грима нездорово-желтого цвета.

Ну и, конечно же, ей пришлось скрыть свой легкий северный акцент за интонацией, свойственной южным графствам Англии. Софи нужно было отучиться от элегантной походки манекенщицы, которую она так долго шлифовала, и усвоить шаркающую манеру девушки, страдающей плоскостопием.

Это была сложная задача. Но она взялась за нее с решимостью человека, долгое время лишенного настоящей работы, и результаты кинопроб просто ошеломили режиссера.

— Это именно то, что нам нужно! — закричал он, когда она закончила читать свой монолог. — Настоящая Мэйзи Уилкин!

Единственное, что ей оставалось сделать, — это покрасить волосы в черный цвет и поправиться еще на пятнадцать фунтов.

— Вы их сбросите мгновенно, без всякого труда, — уверил ее режиссер. — Это абсолютно необходимо для роли. Разве вы не любите пирожные с кремом?

— Д-да, но…

— Просто ешьте в свое удовольствие, дорогая, и пятнадцать фунтов у вас в кармане Честно говоря, для меня выполнить такое задание было бы райским блаженством!

Вот так все начиналось.

Несколько недель спустя она впервые увидела Кайла Харта.

Это произошло в Брайтоне, во время заключительной стадии съемок «Убийств на Элмтри-роуд», до того, как они вернулись в Лондон, чтобы снять несколько сцен в зале суда. Все это было живо в ее памяти. В тот момент она была особенно сосредоточена на своей игре, стараясь выложиться полностью в первой настоящей роли.

Она и Элен ели в столовой на колесах во дворе старого пансиона, служившего местом съемок. За столом под тентом, укрывавшим их от утреннего солнца, никого, кроме них двоих, не было.

Элен заказала салат с цыпленком, а Софи пирог и хрустящий картофель. Она завела разговор о своей роли.

— Конечно, для тебя это серьезное испытание, дорогая, — сказала Элен. — Мэйзи Уилкин — настоящая ворона, но ты ведь лебедь.

— Сейчас я вряд ли похожа на лебедя.

— И прекрасно, дорогая. Ты должна быть некрасивой, толстой, глупой и злобной горничной. Если б я была так же молода, как ты, я бы все отдала за такую роль.

Софи улыбнулась. Стройная, элегантная и ослепительно красивая в костюме 20-х годов, в котором она снималась в то утро, Элен ле Бон, изучающая меню, была удивительно хороша.

Передвижная столовая не славилась качеством своей кухни, поэтому некоторые актеры предпочитали есть в ресторанах Брайтона. В отличие от них Софи и Элен всегда ели здесь — Элен потому, что была совершенно равнодушна к еде, а Софи слишком стеснялась своей внешности, чтобы появиться где-либо помимо съемки.

Как и Элен, она была в костюме своей героини, если обтрепанный фартук, перекрученные чулки и мятую кофту можно было назвать костюмом. Дело в том, что, поправившись на тридцать фунтов, она не могла влезть ни в одно из своих собственных платьев, поэтому вынуждена была ходить в одежде Мэйзи Уилкин постоянно.

Она не собиралась обзаводиться новым гардеробом на период съемок, так как первое, что она сделает, как только будет отснят последний метр фильма, — это тут же сядет на строжайшую диету, в которой не будет ни единой унции жира или масла и углеводов.

— Я буду есть куриный салат, — решила Элен. Во взгляде, который она бросила на Софи, плясали смешинки. — Тебе же, Мэйзи, лучше взять пирог и хрустящий картофель. Я бы не хотела, чтобы ты испортила себе фигуру.

— Это правда необходимо?

— Может быть, я ошибаюсь, но, по-моему, ты начинаешь худеть.

Софи повела плечами. Действительно, ее замызганное бежевое облачение стало сидеть свободнее… Если она еще похудеет, то ее режиссер, Перси Шумейкер, опять станет доставать ее.

— Ты права. Мне действительно трудно заставить себя есть, как Мэйзи Уилкин. — Она улыбнулась, откинувшись на спинку стула.

— Что конкретно беспокоит тебя в твоей игре?

— Не могу точно сказать, Элен. — Она покрутила кольцо на пальце — даже оно стало слишком тесным для нее. — Я просто чувствую, что в моей игре нет глубины. Может, у меня просто не хватает опыта, чтобы справиться с такой ролью?

— Чепуха. Ты прекрасно играешь, дорогая. Но если ты чувствуешь, что твоей Мэйзи не хватает настоящей глубины, то, возможно, это потому, что ты не… — Элен нахмурилась, не находя нужного слова, а ее изящные тонкие брови над карими глазами чуть сдвинулись у переносицы. — Может быть, ты недостаточно по-человечески жалеешь ее?

Официантка принесла их заказ, и Софи стала с отвращением разглядывать пирог, плавающий в подливе в окружении хрустящих ломтиков жареного картофеля. Почувствовав вдруг чей-то взгляд, она подняла глаза и увидела, что прямо на нее смотрит красивый блондин, сидящий через несколько столов от них. Это был один из статистов, которого она видела пару раз до этого. У него было грубоватое мужественное лицо, из тех, какие ей нравились в мужчинах, и прекрасная фигура спортсмена.

Но стоило ей встретиться с ним взглядом, как он тут же равнодушно отвернулся и стал с большим воодушевлением что-то говорить своей соседке.

Залившись краской, Софи накинулась на пирог и картошку с угрюмым упрямством истинной Мэйзи Уилкин. Мужчины никогда раньше не отворачивались от нее. По правде говоря, взгляды, которыми они одаривали ее, были откровенно восторженными. И вот теперь…

Она вновь возвратилась мыслями к своей роли.

— Недостаточно по-человечески жалею? — повторила она.

— Да, — кивнула Элен. — Я не имею в виду жалость как таковую. Это нечто другое. Я имею в виду понимание. В эпизодах, которые мы снимали здесь, это не имеет большого значения. Но в Лондоне тебе придется войти глубже в характер Мэйзи.

Через две недели они закончат съемки в Брайтоне, и весь этот цирк вернется в Лондон. Кульминацией фильма станут эмоционально напряженные сцены в здании суда, которые будут сниматься в павильонах киностудии после окончания работы над сценами в пансионе.

— Судебный процесс — это главный нервный узел фильма, — продолжала Элен. — Именно там мы начинаем понимать внутреннюю суть Патрисии и Мэйзи и глубоко скрытые мотивы их поступков. И здесь, Софи, ты должна проявить себя с блеском. Что касается твоих монологов в финале — что ж, полагаю, ты знаешь, насколько эффектно они могут прозвучать при правильном подходе.