Марианна Лесли - Пленница в раю Страница 3

Еще она знала, что родители Луиса умерли, и это единственное, что было между ними общего, почему-то подумалось ей. Эвелин тут же отругала себя за глупую мысль. С чего бы ей сравнивать себя с этим крутым дельцом, человеком совсем из другого мира?

Пять лет назад старшие Ламберты – отец и мать – погибли в дорожной аварии. Луису было тогда двадцать шесть, а его сестре одиннадцать.

Луис стал владельцем одной из крупнейших промышленных корпораций на мировом рынке, в яростной борьбе наголову разбив своих конкурентов.

Безусловно, он никогда бы не победил в жестокой, безжалостной борьбе, если бы сам не был жесток и безжалостен.

Эвелин разозлилась на себя за то, что думает о нем, вместо того чтобы подумать о его сестре, которую она представляла себе смеющейся голубоглазой девушкой с мягкими русыми волосами.

Но мысли помимо воли то и дело возвращались к высокому, черноволосому мужчине с повелительными манерами и властным взглядом. Когда она наконец уснула, ей снился темный как ночь лес, полный неясных шорохов и неожиданных опасностей, в котором ее преследовал он. Вот он нагнал ее, опустил руку на плечо, развернул к себе и…

Что было дальше, Эвелин так и не узнала, потому что проснулась вся вспотевшая, с бешено колотящимся сердцем. Сквозь закрытые жалюзи пробивались лучи утреннего солнца. Она несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь успокоить сердцебиение, вся еще во власти ночного кошмара, который явился ей словно предупреждение об опасности. Но даже во сне она не могла не восхищаться этими пронзительными глазами, этими четкими линиями лица, орлиным носом, мускулистыми очертаниями узких крепких бедер, широким разворотом плеч.

Когда же ее неизменный спутник и советчик, здравый смысл, наконец возобладал над ночными фантазиями, она презрительно фыркнула. Несмотря на ту, почти осязаемую ауру всесильности, которую, без сомнения, давали ему власть и деньги, Луис Ламберт был всего лишь человек. Пусть сила его личности такова, что ее хватило, чтобы обратить ее в бегство, не стоит забывать, что он рос с сознанием того, что унаследует миллиардное состояние. И полюбуйтесь, что оно сделало с ним! Но тем не менее видеть в нем чудовище глупо и необоснованно.

Эвелин встала и прошла в ванную комнату. Воздух, напоенный ароматами жасмина, экзотических растений и пряностей, приятно обволакивал тело, разглаживал и делал упругой кожу. И опять Луис Ламберт, нарушив покой и душевное равновесие, ворвался в ее мысли. Вновь он возник перед ее мысленным взором: высокий, стройный, смуглый и опасный в своем мужском магнетизме, искры которого, казалось, вспыхивали вчера в ресторане подобно летней молнии.

Несомненно, ночь он провел со своей красоткой моделью. Интересно, насколько хорош он в постели? Уж наверняка великолепен, отстраненно подумала она. Он производил впечатление уверенного в себе человека, который делает с блеском все, за что бы ни брался.

Эвелин помимо воли потянуло к зеркалу, и она попыталась взглянуть на себя как бы со стороны. Золотисто-каштановые, слегка вьющиеся волосы, которые спускались чуть ниже лопаток, были, несомненно, ее главным достоинством и украшением. Волосы, да еще, быть может, глаза – зеленые и чуть раскосые. В своем лице она не находила ничего особо привлекательного: обычный нос, обычный подбородок, губы не слишком тонкие, но и не полные, как того требовала современная мода. Кожа, правда, у нее была белой и чистой и сейчас, под жарким тропическим солнцем, начинала покрываться золотистым загаром, который был ей в общем-то к лицу.

Фигуре ее, надо сказать, недоставало изящества: грудь чуть-чуть больше, чем нужно, а линия бедер, пожалуй, слишком крутая, чтобы удовлетворить изысканный вкус.

Эвелин нахмурилась. Спутница Луиса Ламберта была красива утонченной, изысканной, броской красотой, тогда как ее внешность самая что ни на есть заурядная, среднестатистическая.

Вздохнув и отвернувшись от зеркала, она стала натягивать купальник. В конце концов, при чем тут внешность и какое она имеет значение? Она не собирается вступать в состязание с кем бы то ни было, пытаясь добиться его благосклонности. Ей это совсем не нужно. Точнее, ей нужно совсем другое.

На улице было по-утреннему свежо и не так влажно, как днем. Воздух наполняли восхитительные ароматы. Небо ослепительно синело, как это бывает только в тропиках, а солнечные лучи, отражаясь от гладкой поверхности лагуны, рассыпались снопом сверкающих нитей.

Перейдя дорогу, Эвелин спустилась к пляжу. От ее ночных страхов не осталось и следа, они улетучились как сон. Луис Ламберт, несомненно, человек непростой и, возможно, даже опасный, но, если она будет действовать осторожно, он ничего не узнает об ее истинных планах до тех пор, пока уже не сможет ничего поделать. Однако прежде всего ей нужно выяснить, где живет Сандра и чем занимается. И дежурный администратор невольно подсказала ей, как это можно сделать.

Когда она забирала ключи после утреннего купания, та поинтересовалась у нее, не идет ли она на местный рынок. По словам женщины, сегодня там продавали свои изделия ремесленники: бусы из жемчуга, поделки из ракушек, плетеные корзины, всевозможные статуэтки и безделушки. Обычно в такой день на рынок стекаются все женщины, как туристки, так и местные, потому что можно приобрести замечательные сувениры и ювелирные украшения, в особенности жемчужные. Конечно, это стоит немалых денег, но есть и недорогие, но очень милые вещицы.

А вдруг окажется, что Сандра тоже любит покупать украшения и безделушки? В таком случае вполне вероятно, что она ее там встретит. Что ж, попытка не пытка. Но даже если девушки там не окажется, она сама с удовольствием побродит по рынку.

Рынок располагался на огромной открытой площадке недалеко от пристани и был до отказа заполнен людьми, в основном туристами. Они восхищенно охали и ахали при виде невероятного изобилия и разнообразия товаров, восторгаясь экзотическим хаосом красок, запахов и звуков. Мимоходом отметив, что все здесь были либо парами, либо в компании, Эвелин постаралась не обращать внимания на кольнувшее вдруг ее чувство одиночества. Выбрав удобное место, откуда хорошо был виден весь рынок, она встала возле одной из лавочек и принялась разглядывать толпу. Нет, она не тяготилась своим одиночеством. Оно было для нее делом привычным, ведь, по сути, она всю жизнь была одинока. Она давно смирилась с этим чувством, полюбила его и даже научилась на него полагаться.

Дежурная за стойкой оказалась абсолютно права – особенно красивыми были украшения из ракушечного жемчуга, к тому же относительно недорогие. Даже она, с ее ограниченными финансами могла что-нибудь себе позволить, но не сейчас. Сейчас она не должна отвлекаться, чтобы нечаянно не пропустить того, кого ищет.