Барбара ХАННЕЙ - Предрассветный поцелуй Страница 3

На высоких окнах, выходящих на веранду, висели выгоревшие розовые занавески, у дальней стены стоял старый дубовый шкаф с овальным зеркалом. Это была комната, которую занимала Кейт много лет назад.

Да… Она узнала фотографию деда на стене. Седовласый старик с густыми усами сидел в плетеном кресле на веранде, у его ног лежала собака. Эта картина напоминала о временах британского господства.

Кейт вспомнила эмоциональные бури, которые довелось ей пережить в то лето. Минуты блаженства и отчаяния из-за неразделенной любви. Вспомнила, как пряталась на веранде в надежде увидеть Ноа. По ее телу пробежала дрожь.

Оставив ее чемодан, они прошли на кухню. Здесь тоже ничего не изменилось, решила Кейт, увидев плиту в углублении в стене и большой деревянный стол в центре. На спинке одного из стульев висело мятое посудное полотенце в бело-зеленую полоску, на крючках над плитой — разнообразная кухонная утварь. Окно было приоткрыто, и в него проникал теплый ветерок. Здесь все было просто и по-домашнему. Кейт ощутила какое-то странное беспокойство. Она словно перенеслась назад во времени.

Ноа поставил чайник на плиту и зажег конфорку.

— Днем я должен быть в городе на оглашении завещания.

— Езжай. Я сама со всем справлюсь.

— Тебе следует поехать со мной.

Кейт даже не думала о наследстве своего дяди. Ангус Гаррингтон был холостяком, и она была уверена, что он оставит все свое имущество Ноа.

Ноа родился и вырос здесь, в Рэднор. Его отец, Джо Кармоди, был главным скотником Ангуса. Он погиб вместе с матерью Ноа в авиакатастрофе. Ангус взял мальчика к себе домой и, хотя не усыновил его формально, воспитал как родного сына.

Кейт наблюдала за тем, как Ноа хозяйничает на кухне. Она видела его за работой и не могла представить себе его живущим в другом месте.

Когда он поставил на стол кружки и сахарницу, она сказала:

— Не понимаю, зачем мне ехать к нотариусу.

— Ты кровная родственница Ангуса и должна быть там.

— Моя мать — родная сестра Ангуса, но игнорировала его всю жизнь.

Ноа пожал плечами. Вода закипела, и он, наполнив заварочный чайник, поставил его на салфетку из тростника.

— Если хочешь, я позвоню Алану Дэвидсону, нотариусу, и спрошу, нужно ли твое присутствие.

Кейт устало улыбнулась.

— Ну раз ты настаиваешь. Надеюсь, я там не нужна. Я очень устала.

— Чай поможет тебе немного освежиться. Обслужишь себя сама? — спросил он, направляясь к двери.

— Конечно.

Кейт налила себе чаю и, добавив в него молока и сахара, подошла с кружкой к окну. Потягивая горячий чай, она смотрела на бескрайние пастбища с высохшей травой.

Это место, названное ее дедом в честь холмов Рэднор в Англии, сейчас, в разгар засухи, совсем не походило на лакомый кусочек земли, который хотелось бы унаследовать. Но Кейт помнила, как ее дядя говорил, что с возвращением дождей здесь за несколько недель все покрывается сочной зеленью.

Мощные речные системы с экзотическими названиями, вроде Барку, Буллу и Диамантина, принесут воду с севера и, наполнив ею сотни притоков и маленьких ручейков, вернут к жизни иссушенную засухой землю.

Местные жители всегда верили в спасительные дожди. Мать Кейт, уехавшая в Англию, никогда этого не понимала. В отличие от Ангуса и Ноа.

Сделав глоток чая, Кейт тяжело вздохнула. Она была измождена. Из–за смены часовых поясов у нее кружилась голова. К тому же она очень расстроилась из–за того, что пропустила похороны.

В коридоре послышались шаги. Через несколько секунд в дверях появился Ноа. Его лицо было непроницаемым, губы сжались в тонкую линию.

— Алан Дэвидсон настаивает на твоем присутствии.

Кейт раздраженно покачала головой. Неужели здешние люди ничего не знают о разнице во времени между Англией и Австралией? Мысль о том, что ей снова придется трястись в машине по пыльным дорогам, была невыносимой.

— Я очень устала, — сказала она, зевая, и засну во время оглашения завещания.

— Выпей еще чаю и отдохни часок, — произнес Ноа спокойным, но властным тоном. — Можешь воспользоваться ванной. В половине третьего мы выезжаем.

Кейт знала, что ей придется выполнить этот приказ.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Ерзая на стуле в кабинете нотариуса, Ноа смотрел на единственный вентилятор на потолке, который совсем не спасал присутствующих от жары. Несмотря на это, он и Алан Дэвидсон сегодня надели галстуки из уважения к покойному другу.

Джеймс Кэллоуэй, адвокат Лайэн, был в нарядном деловом костюме и рубашке с полосатым галстуком-бабочкой, который подозрительно напоминал те, что носили ученики частных школ Сиднея. Ноа заметил, что лицо Джеймса было красным.

Старик Ангус посмеялся бы, если бы мог видеть, как вся эта толпа страдает по его вине.

Но самому Ноа сейчас было не до веселья. За прошедшую неделю на него столько всего свалилось, начиная со смерти Ангуса и хлопот, связанных с похоронами, и заканчивая неожиданным появлением в Джиндабилле его бывшей жены в сопровождении адвоката.

Бесстыжая Лайэн заявилась на похороны, будто не знала, что Ангус презирал ее и считал, что она приносит несчастье людям, которых он любил.

Она продолжала делать пакости. Ноа не мог простить ее за то, что она не передала ему сообщение племянницы Ангуса. Бедная Кейт проделала зазря такой долгий путь. Священник мог бы отложить похороны на день, если бы знал о ее приезде.

Но больше всего его раздражало присутствие Лайэн на оглашении завещания. На что она, черт побери, рассчитывала? Она и так обобрала его при разводе. Чего еще ей надо? Ноа стиснул зубы.

Разложив на столе бумаги, Алан Дэвидсон окинул взглядом собравшихся. Он кивнул Ноа и натянуто улыбнулся Кейт, которая сидела в отдалении, словно желая отгородиться от остальных. Разве можно было ее в этом винить, подумал Ноа.

Его взгляд задержался на ней. Она была в простой кремовой блузке и коричневой льняной юбке. Солнечный свет играл в ее волосах цвета осенней листвы и придавал сияние бледной коже и зеленым глазам.

Сегодня на ферме она выглядела жалкой тенью той дерзкой кокетливой девчонки, которую он знал когда-то. Но, учитывая, сколько времени она провела в дороге, это было неудивительно.

Сейчас, окутанная лучами полуденного солнца, она выглядела спокойной и очень привлекательной. Словно сошедшей с полотна Рембрандта.

Алан Дэвидсон открыл папку, и Ноа тут же вернулся к реальности. Неожиданно у него сдавило горло, и он ослабил узел галстука.

У него не было никаких причин для беспокойства, и все же он никак не мог отделаться от нехорошего предчувствия.