Пола Льюис - Жили-были двое Страница 3

— Ты серьезно? Но ведь я не могу оставить магазин. Туристический сезон в самом разгаре. Да, это заманчиво, но…

Элизабет надолго задумалась.

— Несколько недель твой свекор как-нибудь обойдется без тебя, — заявила она.

— Возможно. Но я не могу позволить себе такую роскошь, как отпуск.

— А то, что ты получила по страховке? Разве нельзя потратить хотя бы часть? Ведь нужны деньги только на еду.

Элизабет обладала стойкостью и упрямством. Как истинная американка, воспитывая дочь, она внушила Флоренс, что нужно быть сильной и независимой, и всей своей жизнью доказывала это. Но сейчас даже она видела, что дочери необходим отдых.

Флоренс подумала: а почему бы и нет? От одной мысли, что удастся уехать, у нее задрожали руки, и чашка зазвенела на блюдце.

— Тебе нужен отпуск, — продолжала Элизабет. — Отвлечешься от мрачных мыслей и успокоишься. Хотя я ненавижу, когда ты принимаешь что-то от отца, но сейчас нужно поехать. Вот увидишь, после возвращения все будет куда легче.

Все, с кем бы ни заходил разговор об отпуске, убеждали, что она должна отдохнуть. Свекор не только отпустил на все лето, но и настоял, чтобы она взяла отпускные деньги.

Паром уходил все дальше от материка, и Флоренс снова начала сомневаться. Конечно, родственники совершенно правы, уехать было необходимо. Но почему именно сюда, почему именно на этот остров?

Никто не виноват. Ее уговорили из самых лучших побуждений. Откуда им знать, какое опустошение чувствовала она шесть лет назад, покидая Маунт. Тогда она сумела скрыть свои чувства. Вернувшись в Элсуэрт, она вела себя, как ни в чем не бывало, насколько это было возможно при тех обстоятельствах. Вскоре вышла замуж, и, конечно же, все решили, что она совершенно счастлива.

Но ведь она на самом деле была счастлива. Замужество оказалось удачным. Флоренс стала отличной матерью, любила свою работу, многочисленных родственников и друзей.

С каждым днем остров отходил все дальше в прошлое, пока не сделался почти нереальным, как давний сон. Словно все происходило не с ней, словно она не знала никого из тех людей и не была той глупой, наивной девочкой. С тех пор она редко виделась с отцом. И никогда больше не видела Дугласа.

Флоренс не пыталась обманывать себя, что больше не будет думать о нем. Но специально не вспоминала. Воспоминания возникали неожиданно, заставая ее врасплох, и уводили за собой прежде, чем она успевала прогнать их в тень прошлого. Нет, больше ее не интересуют ни Дуглас, ни Маунт. Они не значили для нее ничего долгие годы, ничего не значат и сейчас.

Но вот на горизонте появились знакомые очертания острова, и страх перед прошлым принялся шептать: «Что, если остров не окажется снадобьем, способным исцелить израненную душу? Что, если после всех прошедших лет откроются старые раны?»

— Ma! Ma! Она схватила! Я подбросил вверх, и она схватила!

Голос Криса разогнал мрачные мысли. Она посмотрела на худенькое личико сына и, проследив за его взглядом, увидела улетающую чайку. Его волнение передалось ей.

— Повезло чайке. На обед у нее будет булочка с сосиской, — засмеялась Флоренс. — Ладно, нужно найти где-нибудь свободное местечко. Плыть еще полчаса, не меньше.

Крис кивнул, и она взяла его за руку. Красивый, серьезный и рассудительный, худенький, но выносливый мальчик — ее сын. В нем уже чувствовалась личность. Покупатели в магазине, иногда заговаривая с ним, восхищались его умом и сообразительностью, а порой просто поражались его суждениям. Крис очарователен. Как и его отец, думалось иногда.

Они нашли свободное место у правого борта, и Флоренс усадила сына на колени.

— Вон, — показала она вдаль, — тот самый остров, на котором у дедушки дом.

Крис подался вперед, глаза загорелись от любопытства.

— Какой большой! — воскликнул он, и Флоренс сообразила, что Крис судит об острове лишь по картинкам из детских книжек.

— Да, вот такой. Миль двадцать в длину.

— Там такие же деревья, как у нас?

— Конечно. Там есть даже целые города. А ты думал увидеть пальмы и соломенные хижины, — рассмеялась она.

Мальчик пожал плечами и устало прижался к ней. Этого следовало ожидать, ведь вчера он весь день волновался и почти не спал ночью. Флоренс уткнулась подбородком в его каштановые волосы и принялась тихонько убаюкивать. Через некоторое время длинные темные ресницы перестали вздрагивать, глаза закрылись. Она тихонько поцеловала сына и вновь обратила взгляд к приближавшемуся острову.

У меня будет чудесное лето, сказала она себе твердо. Они будут много спать, вкусно есть, валяться на пляже, станут коричневыми, как шоколадки. А в конце августа она вернется домой посвежевшей, отдохнувшей и опять сможет взять в руки бразды правления своей жизнью.

А пока… Флоренс почувствовала, что дрожит. Может быть, это просто палуба вибрирует от двигателей? Но нет. Хотя паром шел вперед, сердце сжалось от ощущения неотвратимого возврата в прошлое…

Во второе лето Флоренс провела на острове пять недель, и оно отличалось от предыдущего как день и ночь. По обоюдному молчаливому соглашению они с Дугласом заключили мир. Не было шуток и шалостей, им хватило времени, чтобы узнать друг друга и стать друзьями. Целыми днями они купались, ездили на велосипедах, катались на старой весельной лодке по пруду, собирали моллюсков, ходили по магазинам, вместе готовили еду. Читали, разговаривали, особенно вечерами на террасе: о литературе, о звездах, о музыке и политике.

Как ни странно, но Флоренс стало казаться, что она знает Дугласа лучше, чем кто-либо другой, чем даже Долли Коуссон, с которой он в то время встречался. Живя под одной крышей, Фло обнаружила в нем множество хороших качеств. Дуглас был не только сердцеедом, как называла его мать, он был очень образованным человеком и сильной личностью. Идеалистом, мечтателем. Тем летом Фло стала буквально боготворить его.

Они говорили обо всем, но одной темы не касались: личной жизни. Правда, сказать, что у нее существовала личная жизнь, было бы большим преувеличением. Дома она встречалась лишь с одним мальчиком — преданным другом и воздыхателем с четвертого класса — с Остином Бартлетом, и их отношения не заходили дальше невинных поцелуев. В то время как Дуглас… Да, Флоренс подозревала, что он спит с Долли. Возможно, спал с кем-то из своих поклонниц и в прошлом году. Подозрение не рассеялось даже после того, как на ее вопрос он со смехом ответил, что все это выдумки, и даже после того, как, разозлившись, бросил, что она перепутала его со своим отцом.

Тогда Флоренс постаралась не обижаться и спокойно обо всем подумать. В конце концов, Дугласу двадцать один год, и такое поведение вполне нормально. Он самый красивый, умный и мужественный молодой человек из тех, кого она встречала. Но потом, ночью, лежа без сна у себя в комнате, под шум прибоя за окном гадала, где он и что сейчас делает. Щемило сердце, и слезы подступали к глазам.