В плену у прошлого - Лилия Фандеева Страница 3

–Ты, сын, в своем уме? А если об этом узнает Тамара? Ты, Борис понимаешь, кто она и кто твоя Оля? Немедленно проводи Олю в общежитие, пока отец не узнал о ваших отношениях, – говорила мать, приводя один за другим доводы и дальнейшее развитие событий. – Оля, девочка, детство кончилось, пора тебе взрослеть и думать о будущем. Роман Ильич не позволит Борису такую роскошь, как влюбленность. Ты хочешь своего отчисления из института, из комсомола? Хочешь, чтобы родители получили письмо о твоем аморальном поведении? Не ломай ни себе жизнь, ни Борису. Ты не знаешь, на что может пойти его отец. Ты, может и хорошая девушка, но что ты можешь дать нашему сыну? Кучу детей, как твоя мать? У парня все впереди, а ты ему хомут на шею вешаешь, в виде своей семьи. Прости, но ты не пара моему Борису.

– А как же любовь? – робко спросила Оля, стоя в прихожей. – Вы же знаете, мы давно дружим.

– Какая любовь? От вашей любви, сейчас только дети могут родиться. У тебя за плечами первый курс и ничего большего, у сына то же самое. Я могла бы смириться, ради сына, но его отец не сможет поступить так же. У него свои планы на будущее Бориса. Ищи себе ровню, или Егора, например, и любите себе друг друга на здоровье.

– Мам прекрати этот театр. Хватит! Если отец не согласится с моим выбором, я уйду из дому, и мы с Олей уедем.

– Не говори ерунды. Что ты умеешь делать и как прокормишь семью? Перейдете вы на заочное отделение, а дальше. Жить в общежитии ты теперь сможешь? Повесишь все на молодую жену? Оля, наверное, хорошая хозяйка, но где вы собираетесь работать без специальности? Мечты и реальность часто очень далеки друг от друга. Вместо дневного отделения, ты пойдешь в армию на два года. И как знать, дождется ли тебя Оля? Сколько молодых семей рушится из-за неустроенности быта? Отец не согласится никогда на этот брак. Я все сказала, теперь думайте сами. Выбор у вас не велик.

Оля шла рядом с Борисом и молчала, плохо слушая то, о чем он говорит, вспоминала слова его матери и невеселый рассказ Бориса о Тамаре, способной на многое, и это оправдывало его в ее глазах.

– Борь, может твоя мама права и мы поторопились? Я хочу учиться, хочу получить профессию, и мне не нужны неприятности. Ты подумай, о том, как я после всего этого вернусь в деревню к своим? Пожалуйста, не приходи больше сюда, – говорила Оля, стоя у входа в общежитие. – Видно не судьба быть нам вместе.

– Ты испугалась первых трудностей? А как же наши мечты и планы?

– Думай, что хочешь, а я прислушаюсь к совету твоей мамы. Ты вспомни не только ее слова, но и слова своей новой знакомой Тамары, тогда поймешь, что выбор у нас действительно не велик. Я не испугалась трудностей, но нам не позволят быть вместе, и ты это понимаешь не хуже меня. Бороться с твоим отцом за право под солнцем, это все равно, что бороться с ветряными мельницами. Мы оба понимаем, что твоя мама во многом права. Прости, я ни о чем не жалею, но наши отношения закончились. Уходи.

Оля проплакала всю ночь в подушку и сделала вывод: «Борис никогда не станет моей судьбой. Его семья не примет меня. Не буду я больше даже думать о нем». Егор видел, что с подругой что-то происходит, и, воспользовавшись моментом, сделал предложение, которое она приняла. Они оба были молоды и жили ни разумом, а эмоциями. Ольга, чтобы окончательно порвать с Борисом Невским, позволила себе близость с Егором. Борис не стал преследовать подругу и перестал караулить ее у общежития, узнав от Егора, что они собираются пожениться. Свадьбу они скромно сыграли в начале декабря, когда Оля была на третьем месяце беременности. Так, «деревня» и «город» разошлись в разные стороны. Бориса на свадьбе не было. Окончив второй курс, они оба перешли на заочное отделение и вернулись в родное село. В июле 1976 года Оля родила сына, которого назвали Сергеем. Она не была уверена в том, кто из друзей был настоящим отцом мальчика. Жила семья Дунаевых дружно. Егор души не чаял в жене, а Ольга, все реже вспоминала Бориса, и была хорошей женой. Они вместе построили добротный большой дом и воспитывали троих детей, родив в восемьдесят втором дочь Полину и в восемьдесят пятом Марину. Перестройка не только развалила совхоз, но и принесла в дом большое горе. В девяносто пятом, в Чечне погиб Сергей Дунаев, которому шел двадцатый год. Оля почувствовала впервые, как может болеть сердце. С этого и началось проблемы с ним. Совхоз постепенно начал приходить в упадок. Получив законные гектары, Дунаевы объединились со своей многочисленной родней Бергер и стали фермерским хозяйством. Они выращивали зерновые и овощные культуры, держали небольшую ферму коров. Егор был хорошим агрономом, а Ольга продолжала работать в школе, но все чаще стала жаловаться на боли в сердце. Полина окончила третий курс педагогического училища, а Марина девять классов. Великое переселение в Германию затеяли родители и родственники Ольги, которым было за шестьдесят лет. Не против переезда были и их потомки. Из семьи Дунаевых за отъезд была только Полина. Ни отец, ни мать не возражали, но сами выезжать отказались наотрез.

– Старшее поколение получит пособие или пенсию, молодежь быстро адаптируется со знанием языка и найдет себе применение. А куда я подамся в свои сорок пять с дипломом союза и без знания языка? – говорил Егор жене. А, Маринка? Куда ее? В санитарки, в сиделки? Тебе Олюшка проще, ты хотя бы язык знаешь, а что мы крестьяне там будем делать? Куда подадимся?

Марине тоже не хотелось никуда переезжать. Во-первых, она уже не была ребенком и понимала такие вещи, как согласие в семье и взаимопомощь. Среди членов семей Бергер и Мартенс не было ни того, ни другого. В последнее время каждая семья «тянула одеяло на себя» и болезнь мамы это подтвердила. Внезапно «обнищавшие» родственники, а их было десять