Синди Джерард - Заповедник любви Страница 3

Отодвинув трубку от уха, Тайлер задумчиво разглядывал стволы деревьев. Перл, конечно, несколько навязчива со своей заботой, но, по сути, очень славная. И в чем-то она права. Последнее время Уэбу перестало нравиться собственное отражение в зеркале: на лице появились усталость, скука, разочарование. В свои тридцать пять он добился и завидного положения, и финансового благосостояния, но все-таки в его жизни не хватало чего-то важного. С другой стороны, трудно представить, что ему удастся обрести смысл жизни, гоняясь за чудачкой-фотографом вдали от цивилизации.

— …Ты же помнишь Джимми Лоулера из бухгалтерии?

Уэб очнулся от собственных мыслей и представил, как Перл сейчас по-хозяйски расположилась за его столом. Безупречный макияж, тщательно уложенные каштановые волосы, проницательный взгляд зеленых глаз. Из прожитых семидесяти лет она соглашалась признать максимум пятьдесят восемь, и в это было несложно поверить.

— …Всего сорок лет. Инфаркт. Знаешь, что напишут на его надгробии? «Я слишком много работал». Уэбстер?

— Я слушаю, слушаю.

— Пообещай мне, что пробудешь там не меньше двух недель. И постарайся как следует отдохнуть. Если ты вернешься с Тоней через две недели, нам как раз хватит времени отснять материал для журнала, и через полгода первый номер поступит в продажу. Милый, я положила тебе в сумку пару буклетов. Ты нашел их?

Конечно же, он нашел. Рекламные снимки деревянных домиков у границы с Канадой. Улыбающиеся загорелые моряки вытягивают сети, полные рыбы.

— Перл, ты же знаешь, я не рыбачу в последнее время. Здешние комары выпили из меня столько крови, что любой вампир удавился бы от зависти. Да, а еще тут бродят медведи. Настоящие медведи, которые любят закусывать горожан шоколадом. Один из них чуть не отобедал мной минут пять назад. Так что, как только мне удастся выманить эту отшельницу из ее берлоги, я возвращаюсь назад.

— Не раньше чем через две недели. — В голосе Перл легко и вполне гармонично сочетались любовь и железная решимость. — Я же не зря положила тебе столько одежды.

— Одна неделя, и не вздумай спорить.

Тайлер решил вспомнить, кто из них босс. Иногда Перл позволяла ему думать, что все-таки он.

— Договорились. Только не сердись, Уэбстер. Ты уже на месте? Тогда программа на сегодня выполнена.

Пока не выполнена. Но я буду стараться.

Да уж, все оказалось не так просто, как он предполагал. Уэб не ожидал столь нелюбезного приема от знаменитого фотографа. Но настойчивость и упорство всегда были его хорошими помощниками, так что у Тони Гриффин нет никаких шансов.

Его размышления прервало появление еще одного медведя, который неторопливо исследовал содержимое кастрюль с едой, расставленных Тоней вокруг домика. Как, черт возьми, она здесь живет? Уэб предпочел бы по нескольку раз в день встречаться с уличными грабителями, нежели с дикими медведями. Там, по крайней мере, понятно — они хотят денег. А что нужно этим лохматым чудовищам, готовым слопать человека за кулек мятной карамели?

Нет, Перл придется забыть о недельном отдыхе. Он сегодня же улетит отсюда с подписанным контрактом в руках, чего бы это ему ни стоило.

Тоня набрала воду в чайник и поставила его на огромную допотопную плиту, стараясь не замечать дрожь в руках. Она готова была увидеть здесь кого угодно, только не Уэба Тайлера. Девушка вообще старалась избегать подобных типов. Глава нью-йоркского издательского дома «Тайлер-Лэньер Паблишинг», Уэбстер был ее бывшим начальником и источником многих неприятностей.

Сердце бешено стучало в груди. Нужно взять себя в руки.

— После всего, что было, он просто забыл меня, — пробормотала Тоня, вынимая кофейную чашку из буфета и чувствуя, как комок подкатывает к горлу.

Они не виделись двенадцать лет. Нынешняя встреча была неизбежной, ведь Уэб Тайлер издавал журналы, для которых Тоня Гриффин делала фотографии. Девушка много раз проигрывала в уме сцену их встречи. Она, успешный профессиональный фотограф с безупречными манерами, производит неизгладимое впечатление на Уэбстера, который падает к ее ногам.

Тоня бросила быстрый взгляд в зеркало — вид и впрямь потрясающий: сухие листья и сучки запутались в волосах, грязь на лице, о ногах вообще говорить нечего. Минимум сутки надо провести в первоклассном салоне красоты, чтобы к ней вернулся человеческий облик.

Приподняв выцветшую ситцевую занавеску, Тоня осторожно выглянула в окно. Уэбстер говорил по мобильному телефону. Мрачный вид, великолепный профиль, который она безуспешно пыталась забыть все это время. Годы отточили его мужественную красоту, добавили взгляду уверенности, а облику — солидности. Своим неожиданным появлением Тайлер застал девушку врасплох, пришлось срочно прятаться, как мышке в норке, а ведь она не привыкла бегать от проблем.

Тоня сняла чайник с плиты и направилась к двери. Десять к одному, что он приехал не просто так. Теперь, когда шок от неожиданной встречи был позади, девушкой овладело любопытство. С какой стати Уэбстеру Тайлеру, известному медиамагнату, лететь за тысячи километров от Нью-Йорка, в дикие леса северной Миннесоты?

Уэб как раз закончил говорить по телефону и собирался постучать, когда дверь резко открылась, заставив его вздрогнуть от неожиданности.

— Накрывайте на стол, и можете выпить со мной чаю. Травяного.

В этом уточнении звучал скрытый вызов.

— Отлично.

А она явно нервничает, с усмешкой отметил про себя Уэбстер. Девушка достала еще одну чашку, украдкой заглянула внутрь, проверяя, чистая ли, и налила кипятку. Пластиковое покрытие маленького стола было покрыто царапинами и кое-где прожжено.

— Милое жилище.

— Временное.

Тоня достала две чайные ложки и с трудом задвинула ящик обратно.

Уэб внимательно изучал скромное деревенское убранство единственной комнаты — потемневшие сосновые стены, вытертый пол, почти полностью закрытый выцветшей циновкой. Эта избушка была построена в конце тридцатых годов, а несколько лет назад к ней приделали крохотную душевую кабинку. Кухня, если ее можно было так назвать, состояла из нескольких навесных деревянных шкафчиков, выкрашенных в синий цвет, маленькой чугунной раковины, облупившейся газовой плиты и холодильника шестидесятых годов, который наверняка приходилось размораживать через день. Обогревался домик маленькой чугунной печкой, в которой тлели угли.

Обеденный стол, за которым сидел Уэб Тайлер, был украшен ярким бело-желто-оранжевым букетом полевых цветов. Они уже завяли и вместе с неубранной двуспальной кроватью придавали жилищу унылый вид. Тоня работала с рассвета до темна, и гости у нее появлялись крайне редко. Ей не надо было привыкать к спартанской обстановке. Здесь, по крайней мере, было проведено электричество и телефон иногда работал — не сравнить с грязными хибарами, в которых порой приходилось жить, путешествуя по миру. Но Уэбстер привык совсем к другому: итальянский мрамор, дорогие ковры, дизайнерская мебель; по его меркам она, должно быть, живет хуже, чем городские нищие.