Хелин Вэлли - Мой единственный Страница 3

Фернан кивнул. Мари хотела услышать объяснение, но молодой человек молчал все то время, пока она вела его сквозь аккуратные ряды посадок винограда. Он не заговорил на эту тему и тогда, когда осматривал небольшой заводик по производству сухих вин.

Короткая экскурсия завершилась у конюшни. Любимец Мари жеребец по имени Рыжик бурно приветствовал свою хозяйку и был награжден кусочком сахара, который девушка всегда носила в кармане рубашки. Фернан внимательно осмотрел просторное помещение и был изумлен сравнительно большим количеством разных — и породистых, и беспородных — лошадей.

— Мы иногда продаем жеребят, — поспешила объяснить Мари. Но это не покрывает расходов на содержание конюшни. И, наверное, никогда не покроет. Я очень люблю животных, в особенности лошадей. Мне невыносимо видеть какую-нибудь заморенную клячу, и я сразу же покупаю ее у хозяина, чтобы создать ей нормальные условия жизни. Так появился Рыжик — мой первый конь. Впрочем, это не совсем лошадиное имя дала ему я. А бывший владелец иначе как мерзкой скотиной его не называл.

Фернан сначала застыл в изумлении, а потом, не скрывая своего недоверия, внимательно посмотрел в голубые глаза девушки.

— Это правда?

— Терпеть не могу, когда с животными обращаются жестоко! — с горячностью в голосе ответила Мари. — Я обязательно устрою приют для бездомных кошек и собак. И вступлю в «Гринпис»!

Фернан смотрел на девушку, не зная, как реагировать на ее слова. Мари же, облокотившись на низкую дверцу денника, с нежностью наблюдала за Рыжиком. В этот момент она выглядела так мило и естественно, что изумление Фернана сменилось восхищением.

Внезапно в голову ему пришла новая мысль. Он нахмурился и спросил:

— Выходит, сейчас ты заправляешь всеми делами в поместье. Откуда такой опыт?

— С тех пор как я окончила колледж, у меня была одна мечта: трудиться на родной земле, — ответила Мари. — Отец не возражал. А потом он стал все больше времени уделять Люсии и вскоре совсем забыл о ферме. В общем… — Девушка замолчала.

— Продолжай, — попросил Фернан.

— Зачем? Вы и так знаете, в каком бедственном состоянии сейчас дела в поместье. Отец давно уже не покупал новой техники, не омолаживал посадки винограда. Всю прибыль он тратил на другие цели.

— И в этом ты винишь меня?

Мари усилием воли сдержала готовые сорваться с губ несправедливые слова и пробормотала:

— Да нет…

— Тогда почему у меня создается впечатление, будто я вызываю у тебя такое же омерзение, как жабы или крысы? — Мари покраснела и закусила губу. — Мне известно, что ты не ладила с Люсией. Но какое отношение к этому имею я?

— Я не хотела бы говорить с вами о…

— С тобой, Мари, — поправил ее Фернан. — Перестань обращаться ко мне на «вы».

— Хорошо. Я не хотела бы сейчас говорить с тобой о Люсии, так как со дня ее смерти прошло не так уж много времени… Но раз уж эта тема всплыла, то ты должен знать: «Солнечная долина» начала катиться вниз с того момента, как мой папа привел в дом твою кузину.

— Он был счастлив с ней, — возразил Фернан. — Я признаю, что Люсия любила сорить деньгами направо и налево. Но дела в поместье также могли пойти плохо и из-за не очень продуманных действий твоего отца.

Мари покачала головой и, ласково потрепав Рыжика по холке, направилась к выходу. Со стороны конюшни ее дом на холме в обрамлении огромных платанов выглядел довольно внушительно. Люсия настояла на том, чтобы отец поменял на нем старую черепицу, подновил фасад и отреставрировал парадный вход.

Действительно, благодаря утонченному вкусу мачехи скромное строение превратилось в истинное жилище аристократа-землевладельца, причем не только снаружи. Люсия наполнила интерьеры изящными антикварными безделушками, поменяла почти всю мебель и затеяла дорогостоящий ремонт.

Тут и ребенку понятно, куда ушли деньги с продажи винограда и вина, желчно подумала Мари и пошла вперед.

Фернан догнал ее и принялся развлекать последними новостями из города. Девушка рассеянно слушала его, задавая себе одни и те же вопросы: правильно ли она поступает, распространяя ненависть к Люсии на всю ее семью? И почему, несмотря на попытки оставаться холодной и сдержанной по отношению к Фернану, ее охватывает странное волнение при одном лишь взгляде в блестящие серые глаза?

Особенно мучил ответ на второй вопрос. Ее опыт общения с противоположным полом ограничивался лишь детскими играми в индейцев и робкой подростковой влюбленностью в соседского сына, с которым она не виделась с двенадцати лет. Душа девушки была похожа на чистое озеро, не замутненное серьезными чувствами.

Мари было совершенно непонятно, почему ее сердце начинает биться быстрее, когда этот почти незнакомый ей взрослый мужчина обращается к ней с вопросом, а потом внимательно смотрит на нее, слушая ответ.

Подойдя к дому, Мари спросила, хочет ли он забрать что-нибудь из вещей кузины на память.

— Да, — после недолгого размышления ответил Фернан. — Портрет Люсии, написанный маслом, если можно. Его рисовал наш знакомый художник.

— Он висит в спальне, — вспомнила Мари. — Ладно. Давай зайдем внутрь.

В доме было тихо, ее братья и сестра находились в школе. Девушка провела Фернана в спальню и помогла снять со стены довольно внушительное полотно в золоченой резной раме. Затем, спустившись в холл, собралась было попрощаться, как вдруг в дверях появилась Баби, экономка, няня и практически член семьи Девуалье.

— Вы пришли как раз к обеду! — воскликнула она, широко улыбаясь Фернану.

— Но… — Мари растерянно посмотрела на Баби, — боюсь, у нашего гостя нет времени…

— Конечно, есть! — На круглом румяном лице женщины не читалось и тени сомнения в своей правоте. Баби всегда принимала большое участие в жизни Мари, а теперь, после смерти родителей, и вовсе заменила ей и отца, и мать. — Столовая вон за той дверью, месье д'Убервиль. Налейте пока себе бокал вина, а Мари скоро к вам присоединится. Ей нужно принять душ.

Нынешнее «самоуправство» Баби застало Мари врасплох. Ей оставалось только, открыв изумленно рот, слушать, как Фернан благодарит за приглашение, и смотреть вслед его высокой подтянутой фигуре, когда он направился в столовую.

Оставшись наедине с экономкой, Мари с удивлением произнесла:

— Что на тебя нашло, Баби? Ты же чуть ли не впервые видишь этого человека! Прежде чем раздавать приглашения к обеду направо и налево, в следующий раз посоветуйся со мной.

— Я не сделала ничего ужасного, — ответила экономка и, взяв ее за локоть, повела на второй этаж. — К нам приехал гость. Его машину видно из окна кухни. Я подумала и решила приготовить еду на двоих. Давай иди быстрее. У тебя всего десять минут на то, чтобы привести себя в порядок.