Кэтрин Полански - Работа над ошибками Страница 3

Она шагнула к нему.

— Я понимаю, что ты злишься, но это вовсе не повод, чтобы хамить мне.

— Я не злюсь на тебя, Дженна. Чтобы на кого-нибудь злиться, нужно иметь к нему хоть какие-то чувства.

Окончательно сдавило горло, к глазам подступили слезы. Что ж, выходит, все эти годы она лишь обманывала себя, рисуя в мечтах их встречу. В жизни все настолько иначе, что, пожалуй, даже смешно. Им с Тайреном никогда не быть вместе. Он ненавидит ее до такой степени, что любые объяснения, мольбы о прощении не изменят ничего. Он стал холодным и жестким. Вполне объяснимые качества для политика, но Дженна надеялась, что в нем сохранилась хотя бы капля мягкости, понимания…

Но сейчас дело не только в ней и ее чувствах. Сейчас есть кое-кто еще, кого она обязана защищать. Дженна расправила плечи.

— Итак, совершенно ясно, что ты не желаешь меня больше видеть, — резюмировала она. — Тогда давай разойдемся, как будто никогда не встречались, и не будем вставлять друг другу палки в колеса. По-моему, потерпеть пару недель не так уж сложно.

— Хочешь запретить мне приходить на свадьбу твоей сестры? — приподнял бровь Тайрен.

— Не запретить, лишь попросить об этом.

Он кивнул.

— Я не приду.

Дженна чуть помедлила и решительно повернулась к выходу. Тайрен был прямо за ней, а в следующий момент его большая сильная ладонь лежала на ее руке и нажимала на ручку двери. Дженна замерла. От него так хорошо пахло каким-то натуральным маорийским благовонием и… и стопроцентным мужчиной. Лишь миг, но словно последних четырех лет не было. Дженна смотрела на его смуглые пальцы, которые почти переплелись с ее пальцами. Ощущение такой близости…

— Дженна? — Он отдернул свою руку.

Она взглянула на него снизу вверх.

— Да?

Он был так близко. Его мускулистая грудь касалась ее плеча. Она чувствовала его тепло, его силу. Как часто она об этом мечтала. Как странно жизнь все переворачивает.

Ее взгляд скользнул по его шее, к его рту, к глазам.

— Отпусти ручку. — Он иронично приподнял бровь. — В этот раз первым уйду я.

Тайрен гнал свой «джип» по проселочной дороге и как одержимый давил на газ. Так это произошло с ним или нет? Ведь он только что виделся с единственной женщиной, которую не мог забыть, — с женщиной, которая предала его.

Моя дикая красотка, вот как он называл ее тогда. И теперь, в двадцать шесть, она была хороша не меньше — даже чуточку пополнее там, где как раз надо. Чудесная грудь и стройные бедра, да еще эта точеная шея, которая вечно сводила его с ума. А ее белокурые волосы с медовым отливом сделались длиннее, пышнее и сильнее, чем в его памяти, но пахли той же свежестью.

К черту, он едва совладал собой, чтобы их не потрогать, когда на выходе из бутика стоял за ее спиной. Но все-таки удалось, хотя он вовсе не был уверен, что удастся.

Он слышал, что она приедет на свадьбу сестры, но мысль о том, что Дженна Фарсон вернется в Оушен-Хилл, гнал ожесточенно… А как иначе он выдержал бы день за днем, не говоря уже о ночах?

Первый год после ее побега был сущим адом. Стоило ему только подумать об этом, тупая боль в голове становилась ударами молота. Он помнил каждое утро, словно это было вчера. Утро, когда Рандольф Фарсон подошел к нему на южном пастбище и заявил, что его дочь уехала в Окленд, чтобы выйти замуж за другого, за такого человека, который ей подходит. Сюда она не вернется.

Тогда Тайрену было всего двадцать четыре. Наемный работник на ферме без гроша за душой, который лез из кожи вон, чтобы пробиться, заработать хоть немного денег, получить образование, и который не мечтал ни о чем, кроме как о Дженне, клочке собственной земли и о том, чтобы сделать хоть что-то для маори, которых считал своим народом, несмотря на то что отец его был стопроцентным ирландцем. Впрочем, это было единственным, что Тайрен знал о своем родителе. Его вырастила бабушка, мать умерла слишком рано. Но теперь совершенно уже не важно, о чем он там мечтал…

Она захотела не его, а другого.

А еще через неделю ее отец вышвырнул на улицу Тайрена вместе с бабушкой.

Тайрен чертыхнулся, резко крутанул руль, сворачивая на дорожку к своему дому. И чуть не снес почтовый ящик, стоявший на повороте.

Что ж, теперь у него есть все. Благодаря поддержке одного из старейшин племени, да пребудет в благости и неге его дух, истово уверовавшего в способности Тайрена и поддержавшего его намерения, он за фантастически короткий срок закончил свое образование в Лондоне и сделал политическую карьеру. В прошлом году на собрании старейшин его выбрали местным представителем маори в парламенте, так что теперь он защищал интересы своего народа на самом высоком уровне. И многого добился. Теперь к нему обращались за помощью и поддержкой. К тому же, учась в Лондоне, он хорошо изучил все тонкости и законы биржевой игры, что позволило быстро нажить состояние. Деньги же решали все.

Или почти все.

Женщины мало занимали его, но и те, редкие, с которыми он встречался, знали, что ждать от него чего-то большего, чем пара жарких ночей, бесполезно.

Он был теперь богаче, чем когда-то отваживался мечтать, а вот Рандольф Фарсон постепенно сдавал и едва-едва сводил концы с концами. Богатейшее хозяйство пришло в упадок. Эта мысль неизменно вызывала у Тайрена ухмылку.

Однако его ухмылка сразу же растаяла на губах, стоило ему взглянуть на свой собственный дом. Трехэтажное свидетельство успеха Те Ароа, сочетающее в себе все лучшее из архитектуры маори и англичан. Только вот каждый раз, когда он, минуя ворота, подъезжал к дому по гравиевой дорожке, в его мысли неизменно влезала Дженна. Он покрасил фасад в цвет ее глаз — этой таинственной, колдовской зеленью.

Дом был таким, о каком он мечтал, когда Дженна, казалось, еще отвечала взаимностью на чувства Тайрена. Он тогда много раз представлял в мечтаниях их совместное жилище, не говоря ей ни слова об этом. Ведь в то время не казалось возможным быстро воплотить эти мечты. А сейчас дом стоял здесь. Вокруг росли южные буки, в их ветвях перекликались птицы туи и голуби кереру… Заслышав рев джипа, испуганно снялась с дерева и скрылась в лесу пара желтоголовых попугаев.

Тайрен стиснул зубы и снова посмотрел на фасад. Когда Дженна бросила его четыре года назад, часть его умерла. Он работал день и ночь, лишь бы о ней не думать. Он сделал такое, о чем восторженно перешептывались по углам, хотя и добавляли, что подобный взлет карьеры для молодого человека возможен только в Новой Зеландии. Уютной, патриархальной, во многом нетерпимой, но спокойной и не привыкшей к резким движениям Новой Зеландии. Как же Тайрен любил ее и свой народ — и как бы он гордился тем, чего достиг, еще больше, если бы рядом с ним была Дженна!