Роман Камбург - Линия жизни Страница 3

Эли взяла такси до гостиницы, позвонила из номера маме, рассказывая о случившемся. Энрике в ее глазах был героем. А мама суховато сказала:

— Доченька, с таким человеком опасно связывать свою судьбу. Он неуравновешен, несдержан, будь, пожалуйста, осторожна…

И тут Эли взорвалась. Впервые в жизни она закричала на свою любимую мамочку:

— Ты ничего не понимаешь! Он самый лучший! Самый красивый! И любит меня как Ромео. А ты желаешь мне несчастья! Ты глупая и ограниченная!

На другом краю океана мама повесила трубку, а Эли в отчаянии зарыдала. Утром в дверь постучали, и Эли после бессонной ночи побежала открывать. Энрике отпустили из полиции под большой залог.

— Так будет с каждым, кто приблизится к тебе, — сказал Энрике. — Поэтому будь осторожна, детка.

— Ты прав, мой хороший, прав. Извини, что я пошла с ним танцевать. Но было скучно, а ты с кем-то так долго разговаривал.

— Я встретил своего товарища и бывшего компаньона.

Так они коротко и дружелюбно объяснились.

Дни после этого происшествия прошли у них в разъездах и в порывах страсти.

Энрике пришла фантазия снять яхту на пару дней и сделать маленький круиз у западного побережья Штатов. Яхта оказалась фешенебельной, с несколькими парами молодых людей их возраста. Две ночи пролетели в любовных утехах, а два дня в непрерывных развлечениях. Они вернулись в Сан-Франциско, чтобы наутро оставить его.

Был приятный вечер, ласковый тихоокеанский ветерок гулял по улицам города. Эли в номере читала местный журнал, а Энрике вышел. Его не было минут двадцать. Эли решила его поискать и спустилась на лифте в лобби. Выйдя из лифта, она тотчас увидела его сидящим на красном кожаном гостиничном диване рядом с какой-то дамой. Рука Энрике лежала у нее на колене, а второй рукой он поправлял ей волосы за ухом и на виске.

Гл. 4

Галло

Ревность мгновенно лишила Эли разума. Она бросилась обратно в лифт, повторяя про себя:

— Подлец, подлец! Обманщик!

Хорошо, что никто ее не видел в таком состоянии, с залитым слезами лицом. Войдя в номер, она начала лихорадочно забрасывать вещи в чемодан, закрыла его на молнию. На столике оставались сиротливо лежать купленные перчатки.

— Пусть знает, что я в нем не нуждаюсь, негодяй!

Энрике не возвращался.

— Очень хорошо! Не желаю его видеть!

Она вошла с чемоданом в лифт. Чтоб не встретить его, поехала наверх и вышла у кафетерия. Приняла нарочито спокойный вид, чтобы не вызывать ненужного любопытства окружающих, и заказала кофе. Отметила время. Голова Эли оставалась абсолютно пустой. Она не знала еще, куда ей деваться сейчас, но знала точно, что с Энрике расстается навсегда.

— Есть два варианта, — она потихоньку начала приходить в себя и размышлять. — Либо ехать напрямую в аэропорт и купить билет домой, либо переехать в другую гостиницу.

Только сейчас она вспомнила лицо дамы, сидевшей рядом с Энрике. Кажется, эта женщина плыла с ними на яхте.

Посидев некоторое время в кафе, Эли рискнула спуститься в лобби. Только бы его не встретить — стучало в висках. Нет, в лобби Энрике уже не было. Эли быстро вывезла чемодан на улицу. А там чернокожий служащий в ливрее предупредительно раскрыл дверь такси и затащил в багажник чемодан.

— Куда едем, мисс? — спросил водитель.

— Мне нужен недорогой отель в даун-тауне.

— В даун-тауне все дорого, но могу порекомендовать «Айсидору» за парком.

— Хорошо, едем в «Айсидору».

Выйдя из такси, она сразу же столкнулась с чернокожим служащим, почти неотличимым от того, который провожал ее в «Эксельсиоре».

— Черт, не галлюцинации ли у меня? Может я вернулась обратно к Энрике?

— Давайте чемодан, мисс, я вам помогу.

— Погодите, — сказала она, — мне нужно такси.

— Вы же только что отпустили такси.

— Мне нужно еще одно.

— Хорошо, хорошо, вот стоит рядом.

И Эли повторила маневр, сменив и эту гостиницу на случай, если Энрике начнет искать ее. Был уже час ночи. Еле живая от усталости и переживаний Эли повалилась спать.

Ее утреннее настроение она сама назвала похоронным, так говорил ее дедушка. Еще бы. Она наговорила маме гадостей по телефону, защищая подлеца, который ей же и изменил. Перед тем как спуститься к завтраку, Эли не нашла ничего лучшего, как вынуть из минибара пару маленьких бутылочек водки и, не закусывая, осушить их. Потом села на незастланную гостиничную постель и закурила, стараясь так заглушить боль разрыва.

В ресторане сидела отрешенная, автоматически пережевывая еду. Вдруг к ее столику подсел темнокожий мужчина. Он заговорил с ней, пожелал доброго утра и представился: Николас, Ник.

— Сегодня вечером в гостинице будут музыка и танцы.

Видя, что она не откликается на намек, он прямо пригласил ее.

— Ник, спасибо, но у меня не то настроение, чтобы идти на танцы. Да я и не уверена, что хочу провести этот вечер с вами.

— Я и не настаиваю, чтоб со мной. Будет немало моих знакомых, так что вы сможете выбрать любого, если захотите, разумеется.

— Хорошо, я подумаю. До свидания.

Эли, не допив кофе, вернулась в номер. Днем она занималась своим билетом, отложив свой полет на несколько дней. Долго набиралась смелости, чтобы позвонить маме.

— Мамочка, извини меня за грубость, — сказала Эли. — С Энрике все кончено, так что ты, как всегда, права. Расскажу подробно, когда вернусь. Со мной все нормально. Я хочу еще немного побыть в Сан-Франциско.

После обеда она спала, не раздеваясь, и проснулась уже затемно. Умылась, включила телевизор. Взглянула на часы и вдруг вспомнила утреннее приглашение на танцы. Через двадцать минут начало.

А почему, собственно говоря, нет? Она хочет продолжать наслаждаться жизнью! Друг изменил ей, а у нее есть полное право изменить ему. К тому же до отлета она должна пробыть несколько дней в этой гостинице. Неужели ей нужно умереть с тоски в таком прекрасном городе?

И ответила сама себе тем, что быстро сбросила одежду и прыгнула в ванну. Потом долго накладывала косметику, причем ей самой показалось, что переборщила с этим. Оделась экстравагантно, даже вызывающе. Вечеринка уже началась, но Эли решила немного опоздать. Чтобы провести время, включила телевизор. Ей не сиделось, сегодня ни сигарета, ни виски не успокаивали. Спускаясь вниз, она думала, что в Сан-Франциско начала много курить и пить.

Там внизу уже гремела музыка, было тесно, шумно. Почти сразу же появился Ник, начав знакомить Эли со своими товарищами. Она не запоминала ни одного имени, голова ее оставалась пустой от усталости, переживаний, виски и сигарет.